Австро-Венгерская империя

Впрочем, история — открытый процесс, поэтому исторические события очень редко бывают стопроцентно предопределены. Полвека истории Австро-Венгрии дали такое количество аргументов «за» и «против» участникам спора о том, был ли неизбежен крах дунайской монархии, что однозначный ответ на сей вопрос, очевидно, не будет дан никогда. Ясно лишь, что государство Габсбургов было живым, развивающимся организмом, отягощенным множеством внутренних и внешних проблем, для разрешения которых от правящей династии и ее советников требовалась настоящая политическая виртуозность. Временами властям монархии удавалось ее проявить. Однако в 1914 г., втянувшись — отчасти по своей воле, отчасти в силу обстоятельств — в войну с Сербией, быстро переросшую в европейский и мировой конфликт, Габсбурги совершили ошибку, которая перечеркнула все их достижения. Престарелый император Франц Иосиф и большинство его советников по-прежнему мыслили категориями «концерта европейских держав» в том виде, в каком он существовал в начале и середине XIX столетия. Династия и дворянско-бюрократическая элита, как австрийская, так и венгерская, словно бы не заметили выхода на историческую сцену новых сил, превращения европейского общества в массовое (в социально-психологическом смысле), в котором традиционные элиты и созданные ими институты уже не могли играть доминирующую роль.

Вступая в свою последнюю войну, Габсбурги не предполагали, что очередная схватка империй и династий выльется не просто в небывалый по масштабам конфликт, а в столкновение идеологизированных масс, битву за выживание, в которой побежденные не могли рассчитывать на снисхождение и справедливые условия мира. К концу войны центральные державы — Германия и Австро-Венгрия — стали для своих западных противников не просто врагами, а олицетворением тех принципов, которым, по мнению идеологов победившей Антанты, не было места в новой Европе, — монархического традиционализма, христианского консерватизма и милитаризма. С конца XVIII века, со времен первой французской революции, Габсбурги являлись последовательными противниками революционного радикализма, что не мешало им проводить умеренно-либеральные преобразования в собственном государстве. Битва с революцией, начатая в 1792 г. у бельгийской деревушки Вальми, где австрийские войска впервые столкнулись с армиями Французской республики, закончилась в 1918 г. пораженцем Габсбургов. «Политическая катастрофа [Австро-Венгрии] во многом объясняется внешними факторами, триумфом принципов Французской революции, который стал результатом многолетней борьбы» (BerengerJ. А History of the Habsburg Empire, 1700—1918. L. — New York, 1997. P. 288). Схватка с временем была проиграна, и историкам остается лишь спорить, имелись ли у австрийского дома шансы все-таки победить в ней.

* * *

Помимо двух вышеперечисленных исторических факторов, выделяющих Габсбургов среди монархических династий Европы, необходимо отметить и некоторые другие факторы более частного характера.

Прежде всего это необыкновенная сплоченность и, если можно так выразиться, дисциплинированность австрийской династии. Тысячелетняя история Габсбургов насчитывает совсем немного примеров открытых конфликтов и междоусобиц. Можно, конечно, упомянуть убийство в 1308 г. германского короля и австрийского герцога Альбрехта I его племянником Иоганном, прозванным Отцеубийцей (Parricida), — но это будет едва ли не единственный случай, когда Габсбург, вдобавок младший по возрасту и положению в семье, поднял руку на другого Габсбурга. Можно вспомнить и выступление эрцгерцога Матиаса в 1606 г. против старшего брата, императора Рудольфа II, но этот «бунт» был во многом вызван явной неспособностью Рудольфа к делам государственного управления и одобрен подавляющим большинством членов австрийского дома.

На протяжении столетий авторитет главы рода был среди Габсбургов непререкаем. Это нередко приводило к конфликтам и даже личным трагедиям. Два ярких примера — история кронпринца Рудольфа, сына Франца Иосифа, так и не нашедшего общий язык с холодным, «застегнутым на все пуговицы» отцом, и отношения того же Франца Иосифа с племянником и наследником Францем Фердинандом д’Эсте, резко осложнившиеся в связи с неравным браком последнего. С другой стороны, авторитарность августейшей семьи приносила ей и неоспоримые политические выгоды. Так, Иосиф II, будучи в 1765—1780 гг. соправителем своей матери Марии Терезии, не был согласен с ней по большинству вопросов государственной политики, но в силу семейных традиций вынужден был подчиняться, за счет чего сохранялось единство в управлении империей. Впрочем, Габсбурги умели и договариваться полюбовно — возьмем хотя бы мирный раздел огромных владений династии при Карле V между ее испанской и австрийской ветвями.