Австро-Венгрия: судьба империи

Гениальный критик способен уничтожить самую блестящую репутацию. Вооруженным силам Австро-Венгерской империи сильно не повезло – у них такой критик нашелся. Ярослав Гашек опубликовал “Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны” через несколько лет после краха дунайской монархии. С тех пор каждый, кто прочитал этот выдающийся роман, при упоминании о габсбургской армии не может сдержать улыбки – как же, помним это сборище впавших в маразм престарелых генералов во главе с государем-императором, который от дряхлости якобы “загадил весь Шёнбрунн”, идиотов-офицеров и солдат, едущих на фронт под, мягко говоря, небоевым лозунгом: “На войну мы не пойдем, на нее мы все нас…ем!”

Серьезным историкам волей-неволей приходится бороться с трагикомической репутацией, которую создал этой армии талантливый чешский писатель. Гашек, придерживавшийся радикальных левых убеждений, никак не мог симпатизировать “штыкам империи” (до того как добровольно сдаться осенью 1915 года в плен русским войскам, он несколько месяцев провел на фронте в Галиции). Между тем среди персонажей романа Гашека, носящих военную форму, есть вполне симпатичные и толковые люди. К примеру, поручик Индржих Лукаш, у которого служит денщиком Швейк, несмотря на некоторые комичные черты характера, – старательный и при этом лояльный к имперской власти офицер. При всей критичности к монархии Габсбургов и ее армии Гашек не мог отрицать очевидного – и такие люди служили императору.

Франц Целлер фон Целлерберг. “Выезд уланов лейб-гвардии из казармы” (фрагмент). 1868 год.

Юлиуш Коссак. “Битва у Ваграма”. 1867 год.

Более того, если смотреть на Австро-Венгрию через призму не гашековской сатиры, а исторических свидетельств и документов, станет ясно, что толковые, преданные родине и престолу военные в императорской и королевской армии и на флоте преобладали. В противном случае во время своей последней войны эта армия не продержалась бы, ведя бои сразу на трех (а с 1916 года – на четырех) фронтах, до горького конца. Распад австро-венгерских войск начался лишь трагической для Австро-Венгрии осенью 1918 года, а значительная часть подразделений сохраняла верность режиму и перед самой капитуляцией. Для сравнения: русская армия после Февральской революции в течение полугода разложилась практически полностью, еще до фактического распада страны и большевистского переворота.

Армия всегда играла особую роль в жизни созданного Габсбургами государства. Хотя европейского могущества эта династия добилась главным образом благодаря выгодным бракам, воевать Габсбургам тем не менее приходилось немало как против внешних, так и против внутренних врагов. Случалось, что по разные стороны линии фронта оказывались недавние однополчане, друзья или родственники. Национальность иногда значила немного: среди четырнадцати венгерских генералов, казненных в октябре 1849 года за измену после поражения революции, были австрийский немец, серб, хорват и даже гессенский принц, дальний родственник британской королевской семьи. Поскольку венгерское правительство до весны 1849 года выступало под конституционно-монархическими лозунгами и формально не отказывалось от верности правящей династии, многие солдаты и офицеры не считали, что изменяют монарху. Но в Вене на это смотрели иначе. Бо́льшая часть армии осталась лояльной к императору, что во многом предопределило исход национально-освободительной войны (как принято называть события 1848–1849 годов в венгерской историографии): вождь революции Лайош Кошут бежал в Турцию, а венгерская армия генерала Артура Гёргеи капитулировала.

Правда, сдались венгры не австрийцам, а стотысячному русскому контингенту под командованием генерал-фельдмаршала Ивана Паскевича, посланного по просьбе Франца Иосифа Николаем I на помощь Габсбургам. Австрия пожаловала Паскевича и своим фельдмаршальским жезлом. Правда, как признают сегодня венгерские историки, положение армии Гёргеи на момент прихода русских не давало восставшим надежд на победу, и речь шла лишь о том, сколько времени понадобится императорским войскам для того, чтобы “дожать” революционеров.

Гусар венгерского полка. 

Однако было бы в высшей степени неверно смотреть на венгров как на вечных бунтовщиков, только и мечтавших об избавлении от габсбургской власти. В разные времена под знаменами монархии верой и правдой служило множество мадьярских солдат и офицеров. Особую славу в боях снискала кавалерия, прежде всего гусары (собственно, этот вид конницы в Венгрии и появился). Эти рубаки воевали так отчаянно, словно хотели оправдать горделивые слова одного из своих коллег и противников – французского гусара генерала Антуана Лассаля: “Гусар, который в тридцать лет не убит, – не гусар, а баба!” Лассаль погиб от австрийской пули в битве при Ваграме в 1809 году – тридцатичетырехлетним[55].