Автобиографические записки.Том 3

У них уютно и тепло. Под вечер, вместе с сестрами Николадзе, ходили смотреть старые кварталы Тифлиса. Ходили на мост через Куру. Видели бывшую крепость Метех. Потом со второго моста я сделала рисунок старой мечети и домов, висящих над водами Куры.

Вечером были у Лансере. Евгений Евгеньевич показывал свои работы: натюрморты, одно большое декоративное панно и много этюдов Сванетии. Он советовался со мной, устраивать ли ему выставку своих работ в Русском музее в Ленинграде. Я, конечно, советовала, так как выставка, без всякого сомнения, была бы интересна.

Утром целой компанией, во главе с Тамарой Николаевной, отправились бродить по старому Тифлису.

Сначала пошли в ботанический сад по длинному холодному тоннелю. При выходе из него я сделала рисунок. Нагромождение домов с открытыми террасами на высокой скале, у подножия которой, глубоко в ущелье, течет какая-то речонка. Старые кварталы быстро исчезают в Тифлисе. Их уничтожают, расширяя улицы. Сделала еще два рисунка карандашом. Мои провожатые необыкновенно были милы со мной, терпеливо ожидали, пока я рисовала, стараясь мне не мешать, а быть чем-нибудь полезными. Особенно мила, очаровательна была Тамара Николаевна. Она меня обворожила совершенно.

17 июля мы покинули Тифлис, направляясь в Аджаристан. На следующий день приехали в Цихис-Дзири, к Ростовцевым.

За полчаса до нашей станции я стояла у окна и думала: «Ничто не напоминает тропики. Совсем Украина. Кукуруза, пирамидальные тополя, ограда из сухой лозы, спеющая ежевика. И плоская, плоская равнина».

Но вот поезд делает неожиданный поворот, и откуда ни возьмись выскакивают горы. Они с каждым мгновением растут и растут. Потом еще поворот — и поезд совсем близко подбегает к морю и начинает извиваться по узкой полоске между морем и горами. Горы совсем придвигаются к морю и крутыми изломами как бы валятся вниз, на узкий серый пляж. Слышен прибой. Еще два-три изгиба — и поезд останавливается на несколько секунд у маленького домика. Это полустанок Цихис-Дзири (что значит «У подножия крепости»). Дом Ростовцевых стоит на высоком крутом холме, посреди небольшой площадки. Вокруг него магнолии, пальмы, кипарисы. У крыльца две лавровишни. В двух местах, под огромными платанами, — столы и скамейки, а с другой стороны — большая виноградная беседка с обеденным столом.

По склонам холма растут апельсины, мандарины, груши, миндаль. Две большие магнолии сторожат дорожку к дому. Бамбук, как сорная трава, растет везде. Внизу, у лесенки, группа бананов. Их громадные листья, как светло-зеленые паруса, торчат в небе, толкая друг друга. Впоследствии мы постоянно захаживали к ним. У одного из них, под парусом-листом, совершалась зеленая мистерия. Исполнение ее мы тихонько наблюдали, отгибая лист. Под листом выбросило толстый ствол и на конце его огромную шишку, состоящую из туго и плотно облекающих ее лепестков-листьев. Один такой лист-лепесток вдруг отгибается от шишки, и под ним оказывается несколько рядов будущих плодов. Они имеют вид крошечных огурчиков на тонких и коротких стеблях. Эти огурчики тесно прижаты друг к другу и винтообразно расположены на стволе. Через день отгибается другой лист-лепесток, и под ним опять сидят огурчики и т. д. Потом эти лепестки желтеют и опадают, плоды растут и зреют. Таким образом, из ствола с шишкой развивается грандиозная гроздь плодов, винтообразно сидящих на ней. Мы часто хаживали к ней, посмотреть на все это действо, пока какой-то злодей не срезал всю мистерию, не дав ей развиться до конца.

Вечером в тот же день отправились по шоссе к нашим большим друзьям — профессору Григорию Витальевичу Хлопину и его жене, но не дошли. Шоссе вертится, как одурелое, петлит без конца. Вместо одного километра по рельсам, надо по шоссе пройти четыре. Так и не дошли. Повернули обратно, чтобы вернуться до темноты.

На следующий день ходили вниз, на пляж. Море шелковое, бледно-голубое, с муаровыми разводами. Легкий прибой. Серебрится на солнце песок, а камни, темные и большие, облизанные волнами, кажутся мягкими.

Я села делать рисунок.

После обеда ходили к Хлопиным, но уже не по шоссе, а по рельсам, как бы по коридору ярко-зеленой, сине-зеленой чрезвычайно буйной растительности. Справа иногда открывался вид на море, а вдали, на длинном, вынесенном потоками в море узком мысу, — Батум. За ним турецкие горы.

Поднялись около маленького духана по очень крутой тропе. Посмотреть вниз — весь в зелени обрыв и под ногами рельсы, полустанок и бегущий поезд с бесконечными цистернами.

Все поднимались выше и выше, мимо разных построек. Вдруг поняли, что проскочили слишком высоко. Спустились вниз. Наконец, нашли домик, где живут Хлопины. Радостно встретились. Но недолго пришлось нам пробыть на гостеприимном балконе у ласковых хозяев. Мы и не заметили, как на небе накопились, накрутились тучи, вдруг потемнело и немедленно, с необыкновенной готовностью, полил тропический ливень. Это было так неожиданно. Решили переждать. Долго ждали. Но, боясь темноты, отправились домой, заметив, что ливень ослабел.