Автобиография

Я покинул Неваду в 1864 году, дабы избежать тюремного срока (в другой главе мне придется это пояснить), так что все это происходило, как видим, всего лишь за десять лет до того, как Джон Маккей стал вдруг первым из стомиллионщиков. Очевидно, его процветание началось в 1871 году – именно тогда было сделано то открытие. Я знаю, как оно было сделано. Я помню те детали, потому что они дошли до меня через всю страну, когда я уже жил в Хартфорде. Имелся туннель, тысяча семьсот футов длиной, который уходил от горного склона вглубь и на большой глубине проходил под какой-то частью Виргиния-Сити. Он стремился к рудной жиле, которая никак не обнаруживалась, и я думаю, что ее поиски были надолго заброшены. Так вот, шаря в этом заброшенном туннеле, мистер Фэар (впоследствии сенатор США и мультимиллионер) наткнулся на тело богатой рудной жилы – так гласит предание – и вернулся доложить о своей находке Джону Маккею. Они обследовали это сокровище и обнаружили, что там его огромные залежи. Они, как положено, провели геологическую разведку и удостоверились в размерах месторождения и в его чрезвычайном богатстве. Они подумали, что это так называемая «рудная труба», принадлежащая, вероятно, шахте «Калифорния», которая находилась на склоне горы и имела заброшенный ствол – а может быть, шахте «Виргиния», которая в ту пору не эксплуатировалась, – никого совершенно не заботила «Виргиния», пустая шахта. Установили, что это рудное тело действительно относилось к руднику «Калифорния» и посредством какого-то фокуса природы было сдвинуто вниз по склону горы. Они пригласили О’Брайена – который был специалистом по серебру в Сан-Франциско, – чтобы тот приехал как капиталист, и выкупили контрольный пакет акций в отозванных исках, получив его за ту самую сумму, двадцать шесть тысяч долларов, а шестью годами позже стоимость возросла до ста шестидесяти миллионов.

Как я уже сказал, меня там не было: я уже в течение шести, семи или восьми лет находился здесь, на востоке, – но мои знакомые интересовались. Джон П. Джоунс, который впоследствии ушел в отставку с поста сенатора США, проведя на этой должности непрерывно лет тридцать, жил тогда в Сан-Франциско. Он был очень привязан к двум моим старинным друзьям – Джозефу Т. Гудману и Денису Маккарти. Они были собственниками той газеты, в которой я служил – «Виргиния-Сити энтерпрайз», – и очень преуспевали в этой роли. Они были молодыми типографскими рабочими, которые в 1858 году набирали тексты в Сан-Франциско, и поехали через всю Сьерру[76], когда услышали об открытии залежей серебра в этом неизвестном регионе Невады, чтобы сделать карьеру. Когда они прибыли в этот убогий маленький лагерь, Виргиния-Сити, у них не было денег, чтобы делать карьеру. У них были только молодость, энергия и надежда. Они обнаружили там некоего Уильямса (по прозвищу Жеребец Уильямс); он выпускал еженедельную газету, и у него был один наборщик, который компоновал газету и отпечатывал на ручном печатном станке при содействии Уильямса и китайца. Все они жили в одной комнате – готовили там, спали, работали и сеяли разумное с помощью этой своей газеты. Ну так вот, Уильямс имел долг в четырнадцать долларов. Он не видел никакой возможности разделаться с ним при помощи своей газеты, поэтому продал газету Денису Маккарти и Гудману за двести долларов на условиях, что они возьмут на себя его долг в четырнадцать долларов, а также заплатят эти самые двести долларов, – в этой жизни или в следующей, на этот счет у них не было определенной договоренности. Но по мере того как Виргиния-Сити развивался и были открыты новые рудники, туда начали стекаться новые люди, и стали поговаривать об игорном доме для игры в фараон, и о церкви, и обо всем том, что входит в понятие пограничного христианского города. Началось грандиозное процветание, и Гудман с Денисом пожинали его плоды. Их собственное преуспеяние было так велико, что они выстроили трехэтажное кирпичное здание, которое явилось замечательной вещью для того городишки, а их бизнес вырос так мощно, что они частенько высаживали одиннадцать колонок новых рекламных объявлений в день на наборную доску и оставляли их там поспать, отдохнуть и наплодить прибыль. Когда какой-нибудь человек возражал, не находя в газете своего объявления, они говорили: «Мы делаем все, что в наших силах». Время от времени объявления появлялись, но наборная доска заколачивала монету неизменно. Однако через некоторое время Территория Невада была преобразована в штат, дабы предоставить должности тем людям, которые в них нуждались, и постепенно газета вместо выплаты тем парням от двадцати до сорока тысяч долларов в год перестала выплачивать что-либо вообще. Я полагаю, они были рады от нее избавиться – и, возможно даже, на старых условиях, – сплавив какому-нибудь рабочему, который был бы готов принять на себя старое долговое обязательство в четырнадцать долларов и уплатить его, когда сможет.