Автобиография

Я замечаю, что говорю в единственном числе, хотя наше товарищество еще продолжалось. Может быть, это объясняется тем, что в действительности все управление делом лежало на мне. Мередит не был наборщиком, печатал плохо и редко появлялся в трезвом виде. Мои друзья выражали сожаление по поводу того, что я был с ним связан, но я старался сделать все, что только мог. Наши первые номера резко отличались от всех газет, ранее выходивших в нашей провинции, лучшим шрифтом и тем, что они были гораздо лучше напечатаны. Но несколько моих замечаний о споре между губернатором Бернетом и собранием провинции Массачузетс вызвали много разговоров о газете и ее редакторе среди именитых людей, и через несколько недель все эти лица стали нашими подписчиками. Их примеру последовали многие другие, и тираж нашей газеты продолжал неуклонно возрастать. Это было одним из первых положительных результатов того, что я немного научился писать; другим результатом было то, что влиятельные лица, видя, что газета теперь находится в руках человека, умеющего обращаться и с пером, сочли нужным поддержать меня и помочь мне. До этого законы, избирательные бюллетени и прочие деловые бумаги печатал Бредфорд. Однажды он очень небрежно, с грубыми ошибками напечатал обращение Палаты к губернатору. Мы перепечатали его красиво и правильно и разослали всем членам Палаты. Они заметили разницу. Этот случай укрепил позиции наших друзей в Палате, и при их содействии нам было поручено печатание материалов Палаты на весь следующий год.

Говоря о моих друзьях в Палате, я не должен забывать уже упоминавшегося мистера Гамильтона, который тогда вернулся из Англии и занял депутатское место в Палате. Он принял во мне большое участие в этом случае, как впоследствии во многих других, и продолжал покровительствовать мне до самой своей смерти.

Примерно в это время мистер Вернон напомнил мне о деньгах, которые я ему был должен; но он не торопил меня. В ответном письме я выразил ему свою искреннюю благодарность и просил потерпеть еще немного, на что он согласился. При первой возможности я вернул ему долг с процентами и поблагодарил его, так что эта ошибка была до некоторой степени исправлена.

Но теперь возникла другая, совершенно неожиданная трудность. Отец мистера Мередита, обещавший мне заплатить за нашу типографию, смог ссудить нас только ста фунтами, которые и были уплачены, а остальные сто фунтов, причитавшиеся купцу, остались за нами; терпение купца истощилось, и он подал на нас судебный иск. Мы выставили поручителя, но видели, что, если деньги не будут вовремя добыты, дело скоро дойдет до судебного решения и исполнения, и наши надежды на будущее погибнут вместе с нами, так как печатный станок и шрифты придется продать для уплаты долга, может быть, всего за полцены.

В эту тяжелую минуту ко мне, независимо один от другого, пришли два истинных друга, доброту которых я никогда не забывал и не забуду, пока мне будет служить память; оба, не сговариваясь и без какой-либо просьбы с моей стороны, предложили ссудить меня необходимой суммой для того, чтобы я мог взять на себя все дело, если это будет осуществимо; но и тот и другой возражали против товарищества с Мередитом, которого, как они говорили, часто видели пьяным на улицах или за азартной игрой в пивных, что нас очень дискредитировало. Этими друзьями были Вильям Коулмен и Роберт Грейс. Я сказал им, что не могу предложить отделение, пока остается какая-либо надежда на то, что Мередиты выполнят свои обязательства, ибо я считаю себя весьма обязанным им за все, что они уже сделали и сделали бы в будущем, если бы смогли; но если они в конце концов не выполнят своих обещаний и наше товарищество придется расторгнуть, я сочту себя свободным принять помощь своих друзей.