Автобиография

Пока мы обсуждали все это, пришел слуга и сказал, что два джентльмена внизу желают поговорить со мной. Я спустился вниз и увидел там двух наших членов, квакеров. Они сказали мне, что восемь из них собралось рядом в таверне и что они решили прийти и голосовать с нами, если это будет нужно, но надеются, что дело не дойдет до этого; они выразили желание, чтобы мы не обращались к их помощи, если мы можем без нее обойтись, ибо если они будут голосовать за такое мероприятие, это может рассорить их с их старейшинами и друзьями. Таким образом, я мог быть уверенным в том, что нам будет обеспечено большинство. Поднявшись наверх, я после непродолжительного притворного колебания согласился подождать еще час. Мистер Моррис признал это весьма благородным поступком. К его величайшему удивлению, ни один из его друзей, противников нашего мероприятия, не явился, и по истечении часа мы провели решение большинством в восемь голосов против одного; так как из двадцати двух квакеров восемь было готово голосовать с нами, а тринадцать продемонстрировало своим отсутствием нежелание противодействовать мероприятию, то впоследствии я считал, что среди квакеров количество искренних противников обороны выражалось соотношением – один к двадцати одному. Ибо все эти двадцать один человек были постоянными и уважаемыми членами общества и прекрасно знали о том, какое предложение выдвигалось на этом собрании.

Почтенный и образованный мистер Логен, член этой секты, написал обращение к ним, заявляя, что одобряет оборонительную войну, и подкрепил свое мнение многочисленными убедительными аргументами. Он вручил мне шестьдесят фунтов на лотерейные билеты для батареи с указанием полностью употребить их на это дело, каковы бы ни были цены. Говоря об обороне, он рассказал мне следующий анекдот о своем старом хозяине Вильяме Пенне. Молодым человеком мистер Логен приехал из Англии вместе с этим собственником в качестве его секретаря. Шла война, и их корабль подвергся преследованию вооруженного судна, как предполагалось – вражеского. Их капитан приготовился к защите, но Вильяму Пенну и его друзьям – квакерам он оказал, что не ожидает от них помощи и что они могут удалиться в каюту; так они все и сделали, за исключением Джемса Логена, который предпочел остаться на палубе и был поставлен к пушке. Предполагаемый враг оказался другом, так что сражения не произошло; но когда секретарь спустился вниз, чтобы сообщить это известие, Вильям Пенн стал сурово укорять его за то, что он остался на палубе и, вопреки принципам «Друзей», собирался помочь в защите судна, тем более что капитан даже не требовал этого. Секретаря обидел этот выговор, сделанный в присутствии всех остальных, и он ответил: «Ведь я твой слуга, почему же ты не приказал мне спуститься вниз? Но ты сам хотел, чтобы я остался и помог вести бой с судном, когда ты думал, что есть опасность».

На протяжении многих лет моей деятельности в собрании, большинство которого неизменно составляли квакеры, я часто имел возможность видеть, какие затруднения создавали для них их противовоенные принципы, когда по приказу короны им предъявлялось требование отпустить средства на военные цели. Они не решались ответить прямым отказом, чтобы не оскорбить правительство, и опасались проявить уступчивость, противоречащую их принципам, чтобы не вызвать недовольства своих «Друзей». Поэтому им приходилось прибегать к самым различным уловкам, чтобы избежать уступок или замаскировать их, когда они были неизбежны. Наконец, вошло в обычай отпускать средства под прикрытием фразы «на нужды короля» и не справляться, на что они были потрачены.

Но эта фраза оказывалась непригодной, если требование исходило не непосредственно от короны: в таких случаях приходилось придумывать что-нибудь другое. Так, когда был нужен порох (кажется, для гарнизона в Луисбурге) и правительство Новой Англии, поддержанное в палате губернатором Томасом, запросило его у Пенсильвании, квакеры не могли отпустить деньги на покупку пороха, так как это военное средство, но голосовали за помощь Новой Англии в размере трех тысяч фунтов, которые должны были быть вручены губернатору и употреблены на закупку хлеба, муки, пшеницы «или другого зерна». Некоторые члены совета, желая создать еще большие затруднения для Палаты, советовали губернатору не принимать этих средств, так как это не то, что он просил; но он ответил: «Я возьму эти деньги, так как я хорошо понимаю, что они имеют в виду: другое зерно – это порох». Так он и поступил – купил порох, и квакеры против этого не возражали.