Автобиография

Когда прошло немного времени и я подрос и укрепился, то старцы начали посылать меня на работу вне келни. У нас на келий в Кавсокаливии было мало земли, гумуса, и приносили его издалека на плечах. Когда я, исполняя послушание, ходил за землей к пещере святого Нифонта, я привык не оставлять своего ума праздным, но наизусть заучивал Священное Писание, Псалтирь, каноны.

Я делал это, чтобы иметь чистоту ума. У меня никогда и в мысли не было, что эти знания пригодятся мне, чтобы говорить затем народу, как обычно делают священнопроповедники во время бесед и проповедей. Я никогда и не думал, что выйду из пустыни. Никогда мне в голову это не приходило. У меня было такое чувство, что я проживу там всю жизнь, там же и умру!

Но, вопреки моим желаниям, моим мыслям, я вынужден был уехать со Святой Горы…

Старец Порфирий вынужден был уехать.

Я простер свою руку и произнес проповедь

Однажды старцы послали меня принести землю в скит, — вспоминал старец Порфирий. — Когда я шел к пещере святого Нифонта, то, по своему обычаю, читал в уме Евангелие от Иоанна и смотрел на Эгейское море, которое простиралось, сливаясь с горизонтом. В одном месте я встал на скалу, вдыхая запах чабреца, и пришел в такой восторг от красоты природы, что начал кричать. Я даже простер свою руку и произнес проповедь. Да, я говорю вам правду!

На скале я простер руку, оставив свой мешок для земли внизу. Громким голосом, выразительно я начал: Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его… (Ин. 3, 19—20). Я произнес это до конца. Кому я говорил эту проповедь? Пространству, морю, всему миру.

Никто этого не мог услышать в пустыне Э, как бы вам сказать: я вам рассказываю то, что возлюбил и помню очень живо… — вспоминал старец Порфирий.

Я носился как угорелый… я не мог ходить!

Я совсем не мог сидеть!!! — вспоминал старец Порфирий. — Хотелось двигаться, идти то туда, то сюда, поливать огород, пилить дрова. И все это я всякий раз делал с поклоном. Я был полон радости и веселия. Меня переполняли чувства, и я бегал. Бегал, а не ходил! Смущался, однако, что старцы увидят, что я бегаю. Поэтому вначале шел потихоньку, а затем, отойдя немного, бежал.

У меня как будто выросли крылья, чтобы быстро все делать и поскорее возвращаться к своим старцам. Это была благодатная — что я вам скажу… — поистине ангельская жизнь! Да и мой благословенный старец имел великую ревность. Он говорил мне: «Пойди туда, пойди сюда…» Но и работы у нас действительно было много. Мне поручили присматривать за келией. Дом у нас был аккуратно ухожен. У нас было немного оливковых деревьев, огород.

Я ходил на многие работы. Часто поднимался в гору. От работы я, естественно, уставал. Нередко подкашивались ноги. Но откуда старцам моим было знать, как со мною, ребенком, обращаться? Я спускался с гор после трех часов дороги, а отец Иоанникий мне говорил:

— Завтра будем печь хлеб. Поэтому собирайся–ка, насобирай веток.

Я брал веревку и шел в горы за ветками. Шел по натоптанной, но крутой дорожке. Но помню не только это. Часто старцы посылали меня принести чурбачки или бревна. Я взваливал их на себя и нес их, как навьюченный осел. Когда у меня от тяжести начинала болеть поясница, я садился отдохнуть на камешек. Если ноша была очень тяжела, я говорил сам себе:

— «Вот я тебе задам, старый осел!»

Я не знал лени. Да, я действительно не жалел свое тело. Когда мои колени болели, я хотел им отомстить. То есть когда колени протестовали и болели, я брал груз еще больше и снова говорил:

— «Вот я тебе задам, старый осел!»

И я мстил, мстил злодею — самому себе. Невероятно, но я носил, хотя был юношей семнадцати лет, тяжесть в семьдесят ока на расстояние, к примеру, как от Омонии до вершины Ликавитоса.

Лени не было совсем. Мне нравилось молиться, даже когда я был уставшим. В обессиленном состоянии я еще более искал Бога. Вы должны этому поверить и понять, что это действительно возможно. Это результат любви. Дело не в том, что ты быстро ходишь, делаешь одно дело, начинаешь другое, возвращаешься и следишь за тем, чтобы успеть закончить все: полить, прополоть, принести земли и дров, сходить в горы, принести деревяшки для рукоделия. Благодаря любви становишься неутомимым. И знаете, куда тогда деваются грехи? Они все спят. Слышите? Такова в действительности странническая жизнь, жизнь преподобническая, святая, жизнь райская. — утверждал старец Порфирий.

Я был подобен некому дикому животному в чаще леса!

Настоящее послушание!

Безумие ради Бога!