Автобиография

Более того, многие мои испытания казались мне справедливой усладой при том малом маленьком луче света, который был мне доступен. Я не была достаточно просвещенной, чтобы проникнуть в суть своего тщеславия, ибо я могла думать только о его внешних проявлениях. Я предпринимала попытки улучшить свою жизнь с помощью покаяния и общего исповедания, которое было самым тщательным, которое мне удавалось совершать. Я отложила в сторону чтение романов, к которым я в недавнее время питала такую большую слабость. Хоть некоторое время перед моим замужеством я и заглушила в себе стремление к чтению Евангелий, все же теперь я была под их абсолютным влиянием, находя в них столько истины, что это лишало меня терпения при чтении всех других книг.

Романы казались мне исполненными лжи и обмана. Теперь я уже откладывала в сторону даже невинные книги, чтобы иметь дело только с теми, которые могут быть мне полезны. Я снова вернулась к практике молитвы и старалась больше не огорчать Бога. Я чувствовала, как Его любовь постепенно возрождает мое сердце, изгоняя из него все остальное. Однако, я все еще имела невыносимое тщеславие и самолюбие, которые было мучительным и трудноизлечимым грехом. Мои страдания удвоились. Они были теперь более мучительными. Моя свекровь, не удовлетворяясь своими желчными высказываниями против меня как лично, так и в присутствии других людей, разражалась гневом по поводу малейшего пустяка, едва успокаиваясь за две недели. Часть своего времени, находясь в одиночестве, я оплакивала свою участь, и моя печаль с каждым днем становилась все горше. Иногда я не в состоянии была сдерживаться, когда девушки из домашней прислуги, которые должны были мне подчиняться, дурно со мной обращались. Я делала все, что было в моих силах, чтобы смирить свой гнев, и это стоило мне многих усилий.

Эти сокрушительные удары настолько повредили живости моего характера, что я стала похожа на привязанного ягненка. Я молилась нашему Господу, прося Его о помощи, и Он был мне убежищем. Так как мой возраст был далек от возраста моего мужа и свекрови (ибо муж мой был старше меня на двадцать два года), я хорошо понимала невозможность изменения их отношения ко мне, которое со временем все больше усугублялось. Я поняла, что все сказанное мной, казалось им оскорблением, хотя другие люди на их месте были бы очень довольны.

Однажды находясь одна, обремененная печалью и отчаянием, где–то через шесть месяцев после нашего бракосочетания, я даже испытала искушение отрезать себе язык, чтобы больше не раздражать тех, которые на всякое произнесенное мною слово отвечали яростью и возмущением.

Но Ты, о Боже, все–таки остановил меня и показал мне мое безумие. Я постоянно молилась, и даже желала стать немой, настолько я была тогда глупа и невежественна. И хоть я безропотно несла свой крест, я никак не могла найти объяснение одному постоянному противоречию, когда ты без устали угождаешь человеку, но безуспешно, ибо этим ты еще более его оскорбляешь. Тяжелее всего быть привязанной к таким людям, находясь с утра до ночи в атмосфере строгого ограничения и не имея возможности от них освободиться. Я поняла, что великие испытания подавляют и пресекают всякое проявление гнева. А такое продолжительное противоречие раздражает и возбуждает горечь сердца. Оно производит весьма странное действие, требуя крайних усилий для самоограничения, чтобы не выказывать досады и гнева.

Мое положение в браке было скорее положением рабыни, нежели положением свободного человека. Через четыре месяца после нашего бракосочетания я узнала, что мой муж страдал подагрой. Эта болезнь приводила ко многим испытаниям в наших отношениях. У него случались приступы подагры дважды в течение первого года, каждый раз в продолжение шесть недель. Он так был измучен этим, что уже не выходил из своей комнаты и даже не вставал с постели. Он оставался в постели обычно несколько месяцев. Я заботливо ухаживала за ним, хоть и была еще так молода. Неустанно я старалась совершать свои обязанности наилучшим образом. Увы! Все это не привело к возникновению дружеских отношений между нами. Я никогда не имела утешения в том, чтобы знать, насколько мои поступки ему приятны. Я отказывала себе даже в невинных развлечениях, чтобы продолжать оставаться со своим мужем. Я делала все, что, как мне казалось, могло ему угодить.