Автобиография

Я обещал начальству «Uomo Vogue» приехать в Милан и сделать серию модных фотографий. Разумеется, в то время я не знал, что в Париже грянет «майская революция». Когда пришло время уезжать из Парижа, не было ни поездов, ни самолетов, ни других средств транспорта, чтобы покинуть город. Все остановилось, все днем и ночью были на улицах — молодые люди на баррикадах, или марширующие, или занимающиеся любовью, одетые в джинсы и кожаные куртки, с повязанными на лицо шарфами для защиты от слезоточивого газа. Казалось, на парижских улицах рождается новый стиль моды. По мере приближения даты отъезда я гадал, как мне удастся попасть в Милан. Я надеялся, что аэропорты откроются или поезда снова начнут ходить по расписанию, но этого не произошло. Единственным средством передвижения оставался автомобиль, но из-за того, что в город перестали завозить бензин, все заправочные станции были закрыты. В моем гараже стояло два автомобиля: маленький «Остин» и большой «Бентли». В «Бентли» оставалось немного бензина, а остальное можно было слить из полного бака «Остина». В последний момент мы с Джун решили, что единственный способ добраться до Милана — это сесть в «Бентли» и добраться до бельгийской границы, а потом купить бензин на другой стороне. Поездки в те дни были небезопасным делом, поскольку на улицах было полно демонстрантов. Однажды ночью я спустился в гараж и стал отсасывать бензин, чтобы перелить его по шлангу из «Остина» в топливный бак «Бентли». Не будучи мастером этого дела, я наглотался бензина и почувствовал себя плохо. Впрочем, операция завершилась успешно, и примерно в три утра мы отправились в путь, загрузив в багажник камеры и остальное снаряжение. Приближаясь к границе, я с беспокойством поглядывал на бензиномер: все заправочные станции по дороге были закрыты, и у нас не оставалось шансов добыть хотя бы каплю бензина. Когда мы подъехали к таможенному посту, стрелка дрожала на нуле, но, как только дорога пошла по бельгийской территории, я увидел неоновую вывеску автозаправки. Мы дотянули на последних крохах бензина и смогли заправиться.

В Милане я решил сделать снимки на фоне большого нефтеперегонного завода. Эта серия отражала настроения, царившие во Франции, — осажденные заводы и толпы молодых рабочих, которые я видел на фотографиях в парижских газетах.

"UomoVogue", Милан, 1968 г.

«История О», 1969

Я впервые прочитал «Историю О» в начале 1960-х годов, когда нашел редкий экземпляр в букинистической лавке на берегу Сены.

Фотографии, навеянные "Историей О". Париж, 1976 г.

Продажа этой книги запрещена в большинстве стран из-за подробных описаний сцен садизма и мазохизма. Она оказала сильное влияние на мой стиль в модной фотографии, как и книги Артура Шницлера и Стефана Цвейга.

Ланцароте, 1970

Мы прибыли на этот черный вулканический остров для съемок нового каталога. Как обычно для таких курортных мест, в гостинице было полно туристов, но в первый вечер, когда мы зашли в столовую, то увидели за одним из столиков двоих мужчин и женщину, которые определенно не имели отношения к туристам. Во время ужина один из мужчин не сводил глаз с моей фотомодели. Она явно заинтересовала его. Немного позже, в баре, эти трое подошли к нам и познакомились. Один оказался французским режиссером, другой венгерским сценаристом, а женщина была его женой. Они готовились к съемкам фильма, которые по сценарию должны были происходить на острове.

"М", моя любимая модель в 1960-е и 1970-е годы

Шли дни, и интерес сценариста к моей модели только увеличивался. Его жена, казалось, ничего не имела против этого, и они старались при любой возможности держаться поближе к нам. Поскольку однообразная работа быстро наскучивает мне, я решил подразнить их. Каждый вечер перед ужином я лично одевал свою модель. Я тщательно выбирал одежду, чтобы она с каждым днем выглядела все более дерзкой и рискованной; то, что я не мог найти среди одежды, привезенной нами для фотосъемок, я занимал в соседнем бутике. Ее юбки становились все короче, вырез был все более откровенным. Возбуждение сценариста росло, и я все больше увлекался своим экспериментом в области моды. Согласно моим указаниям, поведение девушки не менялось: она оставалась невозмутимой, но не равнодушной к своему ухажеру.

В последний вечер перед нашим отъездом мы ужинали вместе. Фотомодель выглядела неотразимо, сценарист пожирал ее глазами, а его жена внимательно, но спокойно наблюдала за происходящим. Я не мог дождаться результата моего эксперимента. Моду можно считать поверхностным увлечением, но при правильном использовании она бывает очень эффективна. Вскоре после ужина я лег спать.

На следующее утро мы ждали нашу модель на аэродроме. Девушка появилась за три минуты до вылета. Она выглядела абсолютно опустошенной и потом сказала мне, что у нее никогда еще не было такой ночи: ни секунды сна!

Рим, 1970