Автобиография Алессандро Дель Пьеро

Я провел много зим с мячом в гараже и в гостиной – это зависело от того, насколько темно и холодно было вечером. Я никогда бы не прекращал игру, но я был маленьким, застенчивым, иногда я был совсем один. Моим первым клубом была школьная команда, и я помню первый турнир моего «Саккона» – мы играли всемером и проиграли в финале по пенальти соперникам, которые были старше нас. Мне было восемь лет. Мы были замечательной командой, в желто-синих футболках. Где-то у меня до сих пор хранятся фотографии этого матча. Я забил пенальти, но моего гола было недостаточно. Саккон был самой маленькой частью города, не более пятисот человек населения, а в Сан Вендемиано проживало примерно шесть тысяч человек. У нас была только начальная школа, и на переменах мы гуляли во дворе, потому что нам не хватало места в школе. В среднюю школу мы пошли уже в Сан Вендемиано. И там уже была новая команда, красно-белая футболка, я и два моих закадычных друга – Пьерпаоло и Нельсо, которые потом станут моими свидетелями на свадьбе, – мы с удовольствием играли.

Случилось нечто ужасное – на второй день, когда я ехал в школу на велосипеде, я столкнулся с автомобилем, и травмы целый год не давали мне играть за «Сан Вендемиано» – врач был очень осторожен. И я снова вернулся к своему тряпочному мячу, к теннисному мячу, и только через несколько месяцев смог снова выйти на поле. Мы были сильной командой, много побеждали, и я играл центрфорварда. В двенадцать лет родители отвели меня на просмотр в «Торино», но потом передумали, потому что Турин был слишком далеко от дома, и мне нужно было окончить среднюю школу. В те времена поездка в Падую – восемьдесят километров – была для моих родителей целым путешествием. А в Пьемонт – тем более. Но через год я окончил среднюю школу и поехал именно в «Падову». Так началось мое приключение.

На второй год игры в Падуе я заметил, что могу стать действительно кем-то особенным: я забивал постоянно. На следующий год – моя первая игра на большом стадионе, «Аппиани», в матче молодежного чемпионата страны против «Милана». Было три тысячи зрителей, мы выиграли 2:0, и я сделал дубль. Вот тогда, на стадионе, я подумал «Как здорово!». Это еще не был большой футбол, но это был способ его попробовать.

Талант растет, улучшается, он неподвластен старению. У Марадоны он всегда будет: если Диего будет бить пенальти, он и в восемьдесят лет забьет. Стареем мы, наше тело, но не наша квалификация. Талант – это чистота движений, это принцип дзен: красиво исполненный обводящий удар восхищает прежде всего того, кто этот удар выполнил. Талант идет от души, а не от ума. Правильный удар, который приводит к голу, чувствуешь до того, как его пробьешь – если сделать моментальный кадр моего штрафного, я точно скажу, куда полетит мяч. Как у серфингиста на гребне волны: есть несколько моментов для того, чтобы встать, но лишь один из них – тот самый, лучший.

Иногда меня спрашивают, как мне удалось забить тот или иной гол – например, в матче против «Фиорентины» много лет назад, ударом с лета, который отчасти стал моей визитной карточкой, – а я и сам не знаю. До удара ты не можешь это знать, просто есть что-то, побуждающее сделать так – и все получается. Важнее всего та магия, которой следуешь инстинктом, но не разумом. Когда я забил гол в Бари после смерти отца, испустив крик, я был уверен, что прошел защитника классическим финтом «step over», но пересмотрев этот гол по телевизору, я увидел, что это было нечто иное – нечто за пределами моего разума. Вот каким креативным можно быть у ворот: даже если ты забил уже триста мячей, они все будто бы только для того и были нужны, чтобы подготовиться к сегодняшнему. Это судьба. Ты не знаешь, как именно выполнил то или иное движение, и точно так же не всегда можешь понять, как именно ты ошибся в этом движении. Это просто происходит, и все. Ошибка – это тоже зачастую тайна.

Талант – это, очевидно, и красота. Эстетика важна, конечно, но лучший удар – тот, который приводит к голу, пусть корявый и некрасивый, но закончившийся голом. Жить с талантом – это как иметь очень требовательного друга, который помогает тебе, но не устает и спрашивать с тебя. Если у тебя есть талант, ты вынужден его демонстрировать. Всегда. Если ты играешь на все 100, то все хотят, чтобы ты показывал 102 или 103, а первым этого требуешь ты сам. Так ты попадаешь в сложную череду ожиданий, обязанность постоянно забивать – это чудесный приговор. Ты принимаешь его, потому что талант – это что-то волнующее, возбуждающее. И это игра равновесия, в попытке узнать себя самого и свои настоящие характеристики.

Я очень верю в ценность медитации, в мысленную силу спортсмена, в его веру. У каждого свои боги, и каждый имеет право молиться им, и все они заслуживают уважения, включая античных классических богов, среди которых есть и Хронос, идущий за мной по пятам: но это общая судьба.