Автобиография Алессандро Дель Пьеро

Судьба стучится в твои ворота по-разному, она может приносить и ужасные новости. Но иногда ты понимаешь, что эта жестокость была необходимой и дала тебе многое. Например, ужасная травма в Удине, 8 ноября 1998 года. Она случилась после пяти лет, в течение которых я давил педаль газа в пол, выигрывая все: от Турнира Виареджо до Межконтинентального кубка. Но в эти годы я и страдал много: проигранные финалы Лиги чемпионов, намеки на допинг, разочаровавший финал чемпионата мира во Франции. Так не от этого ли мне нужно было оторваться? Вероятно, мое тело само захотело паузы. Восстановление было медленным, и я это хорошо помню, но думаю, что эта вынужденная пауза продлила мою карьеру, сделала меня лучше как человека и как игрока. Когда тебе плохо, ты понимаешь многие вещи, которые раньше от тебя ускользали, и перестаешь чувствовать себя неуязвимым. Иногда это бывает со спортсменами. Замедляя шаг, ты видишь больше тонкостей, учишься слушать свое тело и свой разум. И затем, полный сил, начинаешь все сначала.

3. Дружба

Дружба – это не только связь с другом сердцем. Она останется навсегда

Настоящий друг – это нечто ценное и хрупкое. Иногда это человек, который сопровождает нас с детства или с юности: друзья, с которыми мы вместе росли и играли. Мы их считаем самыми верными друзьями, и это действительно может быть так. Я тоже не исключение из правил, и у меня были закадычные друзья в моей деревне. Пьерпаоло и Нельсо разделили со мной бо́льшую часть жизни, начиная с детских мечтаний и заканчивая серьезными чувствами. Они были свидетелями на моей свадьбе, им достаточно одного взгляда, полуслова, непременно на венетском диалекте – между собой мы никогда не используем литературный итальянский, сегодняшним детям это трудно понять. Диалект – это особый скрепляющий цемент, это клей, который связывает между собой людей и места. Корни очень важны, я чувствую себя привязанным к традициям моей страны, и диалект – ее часть. Или, может быть, его лучше назвать языком, венетским языком – как существует язык Тосканы, язык Пульи, язык Пьемонта: огромное богатство Италии, которое мы часто недооцениваем.

Дружба питается эмоциями, особенно вначале, в детстве. Развлекаться одними и теми же глупостями, переживать один и тот же опыт. Ключевой период – от десяти до восемнадцати лет. Поскольку из-за футбола я рано перестал жить дома, с друзьями я тоже переживал нетипичный опыт – но при этом не потерял их. Когда я возвращаюсь к себе домой, мы разговариваем так, словно виделись пять минут назад, хотя, возможно, уже полгода как не созванивались. Все начинается снова, и я убежден, что это никогда не изменится. Мы любим простые вещи, и на поле дружбы между нами такое взаимопонимание, какого не бывает и у игроков топ-уровня в финале чемпионата мира. Даже если мы видимся пять раз в год, они всегда рядом со мной, а я – всегда рядом с ними.

Но мы можем дружить не только с теми, с кем познакомились в раннем детстве. Может быть, это самые верные друзья, но жизнь научила меня, что иногда она умеет приберечь неожиданные подарки, отыскивая сокровищницы дружбы там, где ты и не думал их найти. Спортсмен, как и любой другой человек, может переживать трудные моменты глубокого личного кризиса. Иной раз начинаешь грустить, сам того не замечая, когда результаты не появляются, физическая форма не возвращается, не получается снова войти в ритм после травмы или тренер тебя ни во что не ставит. Или профессиональные проблемы смешиваются с личными, усложняя ситуацию. Это все обычная жизнь, это понятно. Кому не случалось время от времени почувствовать себя сбитым с ног? Я помню момент из своей карьеры, в который чувствовал себя именно так.

Это случилось однажды вечером в Турине, в гостинице, где «Ювентус» тогда отдыхал после матчей – отель «Ситеа» на улице Карло Альберто. Когда я возвращался в комнату, ко мне подошел Паоло Монтеро. Невероятный игрок, один из лучших защитников в черно-белой истории, и мне не нужно долго рассказывать, кто такой Паоло – это все есть в футбольных энциклопедиях и у всех на глазах. Я и Монтеро не были особенными друзьями, не ходили вместе ужинать, не доверяли друг другу тайн – у нас были нормальные рабочие отношения между коллегами. Уважение, сотрудничество на поле, ничего больше. В тот вечер Паоло подошел ко мне и сказал: «Але, что за фигня с тобой творится? Никакого желания нет на твою кислую рожу глядеть. В чем дело?» Ну то есть он, конечно, сказал не «фигня», а кое-что другое. Я смотрел на него, не зная, что ответить, и пробурчал какую-то банальность. Он застал меня врасплох, как соперник, который опережает тебя и оказывается на мяче первым. Паоло мрачно продолжил: «Что бы там с тобой ни было, постарайся это преодолеть. Ты не видишь, какими глазами на тебя смотрят ребята, которые тренируются с нами? Чем их может воодушевить унылый чемпион?»