Автобиография Элис Би Токлас

В самом начале моей парижской жизни как я уже сказала мы с подругой снимали небольшую квартирку на рю Нотр-Дам-де-Шан. Я уже не брала уроки французского у Фернанды потому что они с Пикассо опять жили вместе но она все равно довольно часто заходила. Настала осень и я очень хорошо все это помню потому что как раз тогда я купила свою первую зимнюю парижскую шляпку. Шляпка была просто чудо из черного бархата, большая такая шляпка с великолепным желтым фантази. Даже Фернанде понравилось.

Однажды Фернанда у нас обедала и сказала что намечается банкет в честь Руссо и что устраивает его она сама. Она перечислила всех приглашенных. И нас в том числе. Кто такой Руссо, я тогда еще не знала но какая была разница раз уж все равно намечался банкет и все туда шли, и к тому же нас пригласили.

В ближайшую субботу вечером на рю де Флёрюс все только и говорили что о банкете в честь Руссо и вот тогда я и выяснила что Руссо это тот самый художник чью картину я видела на первой выставке независимых. Оказалось что не так давно Пикассо отыскал на Монмартре большой женский портрет кисти Руссо, что он его купил и что все это празднество собственно и устраивалось в честь данного приобретения и в честь художника. И все должно было получиться просто великолепно.

Фернанда прожужжала мне все уши насчет меню. Главным блюдом был riz a la Valenciennes, Фернанда научилась его готовить во время последней поездки в Испанию, а кроме того она еще заказала, я сейчас уже не помню что она еще там заказала, но она еще много чего поназаказывала у Феликса Потэна, была такая сеть магазинов где продавали готовые блюда. Возбуждение было всеобщим. Насколько я помню, Гийом Аполлинер, который прекрасно знал Руссо, взял с него слово что тот придет и должен был сам его туда привести и все должны были сочинять стихи и песни и все должно было получиться очень rigolo, излюбленное на Монмартре словечко когда все шутят и веселятся. Мы все должны были встретиться в кафе в самом начале рю Равиньян и выпить по аперитиву а потом подняться к Пикассо в мастерскую и там будет ужин. Я надела новую шляпку и мы все отправились на Монмартр и все там встретились в кафе.

Когда мы с Гертрудой Стайн вошли в кафе там уже была целая куча народу а в самой середине была высокая худая барышня которая подняла над головой длинные худые руки и раскачивалась взад-вперед. Я никак не могла взять в толк что она такое делает, на гимнастику это было совсем не похоже, и вообще не разбери-поймешь но выглядела она очень соблазнительно. Это еще что такое, шепотом спросила я у Гертруды Стайн. А это это Мари Лорансен, боюсь что она переусердствовала с аперитивами. Это что та самая старуха про которую мне рассказывала Фернанда как она производит всякие звериные звуки и выводит Пабло из себя. Пабло она из себя выводит трудно спорить но только она совсем еще молодая а сейчас она здорово перебрала, сказала проходя дальше в зал Гертруда Стайн. Как раз в это время у двери в кафе поднялся страшный шум и появилась Фернанда вся такая большая, очень возбужденная и очень сердитая. Феликс Потэн, сказала она, никакого ужина не прислал. При этом ужасном известии все будто окаменели и только я на мой обычный чисто американский манер сказала Фернанде, что мы тут теряем время, пойдем позвоним по телефону. В те времена в Париже было не принято звонить по телефону а в продуктовые магазины и подавно. Но Фернанда согласилась и мы отправились в путь. Всюду куда бы мы ни зашли телефона либо не было вообще либо он не работал, в конце концов мы все-таки нашли работающий телефон но у Феликса Потэна было уже закрыто или они как раз закрывались во всяком случае нам так никто и не ответил. Руки у Фернанды совсем опустились но мне все-таки удалось вытянуть из нее что собственно нам должны были прислать от Феликса Потэна и тут же сперва в одной потом в другой лавке на Монмартре мы нашли чем все это заменить, Фернанда воспряла и заявила что риса а-ля валансьен она наготовила столько что больше в общем ничего и не надо и так оно и вышло.

Когда мы вернулись в кафе почти никого из тех кто там сидел уже не было но пришли еще какие-то люди, Фернанда сказала всё пошли наверх. Вскарабкавшись кое-как на холм мы увидели впереди основную группу. В самом центре была Мари Лорансен и с одной стороны ее подпирала Гертруда Стайн а с другой брат Гертруды Стайн и она то и дело падала в объятья то к одному то к другому, и голос очень высокий и нежный и руки такие тонкие изящные и длинные. Гийома понятное дело там не было, он должен был привести Руссо когда все уже будут сидеть за столом.