Автобиография йога

Шри Юктешвар влиял на меня точно так же. Если я входил в обитель в взволнованном или угнетенном расположении духа, мое настроение незаметно менялось. Исцеляющее спокойствие снисходило на меня при одном только взгляде на гуру. Каждый день, проведенный с ним, был новым опытом радости, покоя и мудрости. Я никогда не видел, чтобы он в чем-то заблуждался или был опьянен жадностью, эмоциями, гневом или какой-либо человеческой привязанностью.

«Тьма майи бесшумно приближается. Давайте скорее вернемся в свой внутренний дом». Повторяя эти слова на закате, Учитель постоянно напоминал своим ученикам о необходимости Крийя-йоги. Очередной новый ученик иногда выражал сомнения относительно того, достоин ли он практиковать йогу.

– Забудь прошлое, – утешал его в таком случае Шри Юктешвар. – Впустую потраченные жизни людей омрачены множеством постыдных поступков. Человек всегда подвержен соблазнам, пока не найдет убежище в Божественном. Все в будущем наладится, если ты сейчас приложишь духовные усилия.

Человек всегда подвержен соблазнам, пока не найдет убежище в Божественном. Все в будущем наладится, если ты сейчас приложишь духовные усилия.

В обители Учителя всегда проживали юные челы[89]. Их духовное и интеллектуальное образование было увлечением всей его жизни: даже незадолго до кончины гуру принял под свое крыло двух шестилетних мальчиков и одного юношу шестнадцати лет. Он направлял их умы и жизни старательным обучением, в котором этимологически коренится слово «ученик». Обитатели ашрама любили и почитали своего гуру, легкого хлопка в ладоши было достаточно, чтобы они с готовностью спешили к нему. Когда он был молчалив и замкнут, никто не осмеливался заговорить, когда его смех звучал весело, дети смотрели на него, как на равного друга.

Учитель редко просил кого-то оказать ему личную услугу и не принял бы помощи от ученика, если тот не испытывал искреннего желания помочь. Мой гуру спокойно стирал свою одежду, если ученики упускали из виду это привилегированное задание. Шри Юктешвар носил традиционное одеяние свами цвета охры, его туфли без шнурков, в соответствии с обычаем йогов, были сшиты из тигровой или оленьей кожи.

Учитель свободно говорил по-английски, по-французски, на хинди и бенгали, прекрасно знал санскрит. Он терпеливо наставлял своих юных учеников, используя определенные приемы, которые изобретательно придумал для изучения английского и санскрита.

Учитель следил за своим здоровьем, в то же время воздерживаясь от трепетной привязанности к телесной оболочке. Бесконечное, отмечал он, должным образом проявляет себя через физическое и ментальное здоровье. Он отвергал любые крайности. Однажды один ученик начал длительный пост. Мой гуру только рассмеялся: «Почему бы не бросить собаке кость?»

Здоровье Шри Юктешвара было превосходным, я никогда не видел его больным[90]. Он разрешал ученикам обращаться к врачам, если это казалось разумным. Его целью было проявить уважение к мирскому обычаю: «Врачи должны продолжать свою работу по исцелению с помощью Божьих законов применительно к материи». Но он подчеркивал превосходство умственной терапии и часто повторял: «Мудрость – величайшее очищающее средство».

Боль и удовольствие преходящи. Переносите и то и другое со спокойствием, пытаясь избавиться от их власти.

– Тело – вероломный друг. Давайте ему необходимое, но не более, – говорил он. – Боль и удовольствие преходящи. Переносите и то и другое со спокойствием, пытаясь в то же время избавиться от их власти. Воображение – это дверь, через которую входит как болезнь, так и исцеление. Не верьте в реальность болезни, даже когда вы больны, и незваный гость вас покинет!

Среди учеников Мастера было много врачей. «Те, кто разобрался в физических законах, могут с легкостью исследовать науку о душе, – говорил он им. – Тонкий духовный механизм скрыт непосредственно за структурой тела»[91].

Шри Юктешвар призывал своих учеников служить живыми связующими звеньями западных и восточных добродетелей. Своим поведением напоминая исполнительного уроженца Запада, внутренне он был одухотворенным жителем Востока. Гуру высоко ценил прогрессивность, изобретательность и гигиеничные привычки Запада, а также религиозные идеалы, которые придают Востоку ореол многовековой давности.

С детства мне привили понятие дисциплины: дома Отец был строг, Ананта часто бывал суров. Но манеру обучения Шри Юктешвара нельзя охарактеризовать иначе, как радикальную. Будучи перфекционистом, мой гуру очень требовательно относился к своим ученикам, будь то бытовые вопросы или тонкие нюансы поведения.