Автобиография одной итальянской семьи

В подвальных помещениях располагались классы средней школы. Однажды, когда Джанни учился во втором классе, мама послала меня поговорить с учителями и узнать, как у него дела. Мне ответили, что он уже больше месяца не появлялся в школе! Он выходил из дома вместе со мной, а потом отправлялся играть с приятелями в футбол. Неудивительно, что в этом году его исключили из школы. Это обнаружилось, когда он подал заявление в классический лицей: оказалось, что из средней школы его выгнали за пропуски занятий. Поэтому пришлось поступать в Технический институт и изучать геометрию. Его допустили до экзаменов, но аттестата зрелости он так и не получил. Отцу он недвусмысленно заявил, что любые дипломы ему безразличны. Никаких правил он не признавал, и в голове у него тем временем вызревал совсем другой план. Планы такого рода не были предусмотрены ни в одном из традиционных учебных курсов. И Джанни принялся самостоятельно оттачивать свою культуру и создавать собственную эстетическую вселенную. Он сделался человеком, который способен на равных разговаривать и с интеллектуалами, и с артистами, не испытывая при этом ни робости, ни чувства неполноценности. Даже не имея классической академической подготовки, он сумел создать собственный палимпсест[6] памяти и знаний, который подпитывал его творческий дар.

Донателла всегда отличалась большим усердием в учебе. С юных лет она никогда никому не создавала проблем и никогда не получала замечаний от учителей. Я всегда был в курсе всех ее дел и, если ей случалось пропускать занятия, писал объяснительную записку. Она училась в классическом лицее, успешно переходила из класса в класс и еще умудрялась частным порядком изучать английский. Она была первой ученицей, безусловно принятой в Британский Совет[7], как только его филиал открылся в Реджо-Калабрии. Я поехал вместе с ней подавать заявление: мне очень хотелось, чтобы она выучила английский. В какой-то момент мама чуть не забрала ее с курсов, потому что Донателла стала поздно возвращаться после занятий: гуляла по улицам с мальчиком, который ей нравился. Но я настоял на своем, и мне удалось убедить маму, что Донателле обязательно нужно выучить английский.

Родители научили меня жить, а Джанни, а потом и Донателла вдохновляли своими проектами, и я сохранял семейное наследие.

Когда она окончила школу, настал момент решить, куда поступать дальше, чтобы изучать иностранные языки и литературу. Мы решили, что Донателла поедет поступать во Флоренцию. Милан и Рим мы исключили как очень неспокойные и опасные в семидесятые годы.

Я же учился в школе на отлично и без особых трудов с первого дня шел лучшим в классе. В шестнадцать лет, уже учась в Техническом институте, я впервые выступил в баскетбольной команде класса «B» ведущим в базовой пятерке игроков. Я был единственным, кому еще не исполнилось двадцати лет. Однако классический зубрила из меня не получился: я любил приударить за девчонками. В 1960-м, в год Олимпиады в Риме, меня включили в состав школьной группы старшеклассников, которая поехала на экскурсию в столицу. Мы посетили парламент, встречались с председателем палаты депутатов Джованни Леоне, побывали в музеях Ватикана и видели дерево, о которое разбился автомобиль Фреда Брускальоне[8]. Еще через два года мы снова поехали в премиальную поездку, которую оплачивало Министерство народного просвещения. Мы побывали в Болонье, Венеции, Триесте, Фьюме, в Пуле, Любляне и Загребе и доехали до самых Плитвичских озер с их экзотикой.

Путешествия меня воодушевляли и в то же время только увеличивали любопытство. Я еще не представлял себе, что в будущем меня ожидают путешествия куда более долгие и даже кругосветные за несколько дней. В тот момент, когда имя Джанни Версаче стало брендом международной фирмы, я летал из одного конца земного шара в другой, даже не думая о количестве километров: дефиле в Париже, встреча в Нью-Йорке, открытие бутиков в Азии и Австралии запросто могли уложиться в одну неделю. Остановки были короткими, и я, может, и успел бы больше насладиться прелестями туризма, но на это не было времени, да и сам я себе этого не позволял.

Чувство ответственности было всегда при мне, как в школьные времена.

Когда я поступил учиться на бухгалтера, я не был уверен, что смогу продолжать учебу. Числами я увлекался уже давно, и мне казалось, что это самый надежный выбор, который в любом случае сможет мне гарантировать достойное будущее. В то время в Калабрии не было университета, ближайший находился в Мессине, на Сицилии. Туда я и поступил. Мне очень нравилось ездить туда и обратно на пароме, пересекая узкий пролив. В летние месяцы это была настоящая поэзия!