Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Концентрации диоксида углерода и температура взаимосвязаны и меняются вместе: увеличение содержания в атмосфере углекислого газа приводит к росту температуры, и наоборот. Данные о концентрациях диоксида углерода и температурах за период с 800 тыс. лет назад по наше время (см. цветную вклейку 12.4) основаны на результатах изучения ледяных кернов, отобранных в Антарктиде. Цветной график иллюстрирует циклы повышений и понижений обоих параметров. Однако на протяжении этого периода максимальная концентрация углекислого газа редко превышала 300 ppm, за одним исключением. На графике зафиксированы ледниковые периоды – времена великого похолодания, когда преобладал лед и концентрации углерода и температуры были низкими, – и периоды межледниковья, когда обе величины повышались. Параметры планеты, такие как форма земной орбиты, наклон оси и изменение ориентации оси (прецессия), влияют на количество поступающего на Землю солнечного излучения и, таким образом, определяют холодные и теплые периоды. Эти параметры меняются со временем, каждый со своей периодичностью[597]. Такие периодические изменения называются циклами Миланковича, по имени сербского математика Милутина Миланковича (1879–1958), который в 1930 г. соотнес циклические изменения наклона оси Земли, формы орбиты (эксцентриситет) и изменение направления земной оси (прецессия) с периодами оледенений и межледниковья в геологической летописи. Миланкович выполнил все расчеты с помощью карандаша и бумаги, поскольку компьютеров в то время не существовало[598]. Эти циклы приводят к изменению поступления солнечной радиации в среднем на 10 %, вызывая потепление и похолодание. Данные ледяных кернов и другие прокси-данные показывают, что до последних нескольких столетий преобладающая тенденция в изменениях концентраций углекислого газа и температур соответствовала циклам. Однако циклы Миланковича не объясняют и не являются причиной последнего потепления атмосферы Земли, которое продолжается с доиндустриальных времен и является результатом деятельности человека[599].

С переходом к земледелию и в эпоху промышленной революции средняя концентрация диоксида углерода в атмосфере Земли выросла почти на 49 % по сравнению со значениями до промышленной революции, которые составляли примерно 280 ppm. В мае 2019 г. средняя концентрация углекислого газа, которую зарегистрировала обсерватория Мауна-Лоа NOAA, составляла 414,7 ppm – максимальное значение на тот момент[600]. Согласно недавней публикации NOAA, по данным обсерватории Мауна-Лоа значение концентрации диоксида углерода в апреле 2020 г. было 416,21 ppm[601]. Это удручающее значение параметра на 25 % выше исторического максимума за прошедшие 800 тыс. лет и предвещает печальные последствия.

Интересно, что во время пандемии COVID-19 за первые два месяца с момента введения в действие распоряжений о необходимости оставаться дома (с середины марта до середины мая 2020 г.) количество выбросов парниковых газов в целом уменьшилось на 17 % в США и во всем мире[602]. Поэтому NOAA начали исследование, в рамках которого отслеживается влияние снижения выбросов диоксида углерода и других загрязняющих веществ на окружающую среду с начала пандемии[603]. Первые результаты показывают улучшение качества воздуха, поскольку люди стали меньше летать самолетами и использовать автотранспорт. Такие социальные эффекты пандемии наряду со снижением объемов промышленного производства являются наиболее вероятным объяснением временного снижения выбросов и более чистого воздуха. Несмотря на снижение выбросов углекислого газа в связи с меньшим использованием автотранспорта и уменьшением числа полетов, уровень диоксида углерода, по оценке обсерватории Мауна-Лоа, одновременно достиг 417,2 ppm, на 2,4 ppm выше предыдущего максимума в 2019 г.[604]. Выбросы углекислого газа должны снижаться на 10 % по меньшей мере в течение года, чтобы был виден эффект на кривой Килинга – графике, который отображает ежедневные концентрации диоксида углерода на протяжении времени. Никакие события за 62-летнюю историю кривой Килинга, включая экономический спад 2008 г. и даже крах СССР в начале 1990-х гг., не привели к появлению впадины на этом графике, регистрирующем постоянное увеличение уровня диоксида углерода[605].

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука