Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Баском стала первой женщиной-геологом, которую приняли на работу в Геологическую службу США (в 1896 г.). Она была редактором журнала American Geologist с 1896 по 1905 г., а в 1930-м стала первой женщиной, занявшей пост вице-президента Геологического общества Америки. В течение тридцати трех лет Флоренс Баском преподавала и руководила научной работой студентов, в том числе возглавляла студенческие группы, выезжавшие на полевую практику. В то же время она занималась составлением карты плато Пидмонт и других районов Пенсильвании и прилегающих территорий.

Баском была не только полевым геологом и петрологом (ученый, занимающийся изучением процессов формирования и элементов горных пород), но и специалистом по кристаллографии и минералогии. Важно, что Флоренс Баском поддерживала и поощряла женщин вести полевые работы так же, как их коллеги-мужчины. Флоренс Баском выполнила несколько комплектов карт Геологического общества (в масштабе 1:62500) для «Геологического атласа Соединенных Штатов» (Geologic Atlas of the United States), в том числе лист с Филадельфией 1909 г.[124]. Геологическое картирование, выполненное Баском, было настолько точным и высококачественным, что составленными ею картами пользуются и сегодня.


Основоположников геологии проще всего понять в контексте их времени. XVI и XVII столетия, например, были эпохой открытий: научная революция привела к эпохе Просвещения, указавшей путь к развитию рационализма, научного метода и представлений о правах человека. Ученые и первые геологи стали рассматривать природу по-новому, с точки зрения совершенно иных пространственно-временных взаимоотношений[125].

Многие представители только зарождавшейся науки геологии были специалистами в других областях – медицине, биологии, химии, философии, юриспруденции и логике. Наличие такого разнообразного опыта подпадает под определение эрудита. Тем не менее по мере развития науки все больше прослеживается тенденция к специализации (особенно в XXI в.), что, возможно, не очень полезно для этой области науки в целом. Истоки современной геологии и тот факт, что первые геологи пришли в эту науку из разных областей, могли бы послужить напоминанием о том, что всеобъемлющие знания основ наук и философии настолько же ценны, как и специализация, а возможно, и более ценны.

Первые теории катастрофизма и униформизма, гипотезы о возрасте Земли и о том, как биологические виды формировались и менялись со временем – и как это согласуется с религией, – не только активно обсуждались, но и формировали представления о геологическом времени и физическом преобразовании. Уильям Робертсон в своей отредактированной версии предисловия Геттона утверждал:

Откровение Иоанна Богослова не заканчивается наставлением человечества в умозрительной науке, приобщением к истории Природы или объяснением истинной системы Вселенной. Настойчиво стремясь внушить религиозные доктрины, которым мы должны верить, и привить добродетели, в которых нам необходимо преуспевать, оно удовлетворяется изображением явлений природы не в соответствии с философской истиной, а в том виде, в каком они предстают перед нашим взором[126].

Биографии первых геологов служат наглядной иллюстрацией того, как взаимосвязаны индивидуальные достижения с построением общего знания. Современный мир находится в неоплатном долгу перед основоположниками геологии за их вклад и знания, доставшиеся тяжелым трудом. Во всяком случае, основой в жизни и работе ученых и первых геологов, о которых рассказывалось в этих главах, служила любовь к природе, наблюдательность и желание знать и учиться.

Теория униформизма восторжествовала, но в современное понимание геологии также включены элементы первых теорий, такие как важность катастрофических событий, подтвержденных доказательствами. Например, катастрофисты предполагали, что наводнения, которые наблюдаются на протяжении последних ста лет, ускоряют крупномасштабные геологические изменения. На самом деле в период с XVII по XIX в. были выработаны главные принципы, благодаря которым геология появилась как самостоятельная наука. Эта основа обеспечила науку прочными корнями, а ключевые идеи развились в крепкий ствол геологического древа. В XX в. выделились три главных направления, составляющие основу геологии: концепции геологического времени, тектоники плит и эволюции.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука