Автобус – это другой мир

В конце концов жёлтый кэб вновь выехал на Мэдисон. Махом проскочил чуть ли не до 38–й улицы, а затем остановился намертво. Уилсон представил себе, как футбольный комментатор сообщает зрителям, что, хотя рывок был отменный, команда вряд ли заработает очко. Работали дворники. Репортёр рассказал об электронных сигаретах, затем началась реклама магазина матрасов «Соня»

Спокойно, подумал Уилсон, если понадобится, я смогу дойти отсюда пешком. Всего-то девять кварталов. Правда, лил дождь, и ему пришлось бы тащить свой чемодан.

Автобус с нарисованным на борту Питером Пэном поравнялся с такси и замер, запыхтев пневматическим тормозом. Роста Уилсона было достаточно, чтобы заглянуть через окно в салон автобуса. В двух метрах от него привлекательная женщина читала журнал. Рядом с ней, у прохода, сидел мужчина в чёрном плаще и что-то искал в дипломате, балансирующем у него на коленях. Сикх посигналил, а затем воздел руки к небу, как бы говоря — Боже, смотри, что этот мир сделал со мной.

Уилсон смотрел, как привлекательная женщина прикоснулась к уголкам рта, возможно, проверяя, не размазалась ли помада. Мужчина рядом с ней сейчас уже рылся в кармане в крышке дипломата. Он вынул оттуда чёрный шарф, поднёс его к носу и понюхал его.

Зачем он это делает, удивился Уилсон? Шарф пахнет духами его жены, или её пудрой?

Впервые с того момента, как он сел на самолёт в Бирмингеме, он забыл о «Зелёном Веке», о «Рынке Будущего» и радикальных переменах в собственном благосостоянии, которые зависят от того, как пройдёт встреча менее, чем через полчаса. На какое-то мгновение он был очарован — более того, заворожён — осторожными движениями женских пальцев и шарфом улица мужчины. Ему открылось, что он смотрит в другой мир. Да. Этот автобус был другим миром. У этого мужчины и этой женщины были назначены свои встречи, на которые они возлагали свои надежды. Им тоже надо было платить по счетам.

У них были братья и сёстры и какие-то детские игрушки, которые были им до сих пор дороги. Возможно, эта женщина сделала аборт в колледже. Возможно, этот мужчина носил кольцо на пенисе. Возможно, у них были домашние животные, а если так, то у них были имена.

Перед глазами Уилсона предстал образ — расплывчатый и бесформенный, но тем не менее, потрясающий. Часовой механизм вселенной, где отдельные колёсики и шестерни двигались в своём неисповедимом движении, может быть, во имя какой-то конечной цели, может быть, абсолютно бесцельно. Здесь был мир жёлтого такси, а в двух метрах от него, был мир автобуса с Питером Пэном.

Их разделяли только два метра и два слоя стекла. Уилсон был поражён очевидностью этого факта.

— Такое Двежэние, — сказал сикх, — Хуже, чем Обама, я вам говорю.

Мужчина опустил от лица чёрный шарф. Он держал его в одной руке, а другую сунул в карман своего чёрного плаща. Женщина у окна не отрывалась от журнала. Мужчина повернулся к ней. Уилсон увидел, как двигаются его губы. Женщина повернулась к нему, её глаза удивлённо расширились. Мужчина наклонился к ней, словно желая поделиться с ней каким-то секретом. Уилсон не понимал, что предмет, который мужчина достал из кармана плаща был ножом до тех пор, пока он не перерезал им горло женщины.

Её глаза широко раскрылись. Губы разошлись. Она поднесла руку к шее. Мужчина в плаще рукой с ножом осторожно, но твёрдо опустил её руку. Одновременно с этим, он прижал чёрный шарф к её горлу. Затем он поцеловал женщину в ямочку на виске, смотря при этом сквозь её волосы. Он увидел Уилсона и его губы раскрылись в широкой улыбке, обнажившей два ряда маленьких ровных зубов. Он кивнул Уилсону, словно говоря: «Счастливого дня» или «У нас теперь есть тайна». На окно попала капля крови. Она набухла и побежала вниз по стеклу. Всё ещё держа шарф у горла женщины, Плащ просунул ей в рот палец. При этом он не переставал улыбаться Уилсону.

— Наконец-то! — сказал сикх и жёлтый кэб тронулся с места.

— Вы это видели? — спросил Уилсон. Его голос звучал низко и безжизненно. — Того мужчину. В автобусе. Который сидел рядом с женщиной.

— Что, сэр? — спросил сикх. На светофоре загорелся жёлтый, но сикх рванул вперёд, не обращая внимания на гудение клаксонов, недовольных тем, что он перестроился в другой ряд. Автобус с Питером Пэном остался позади. Впереди, сквозь пелену дождя, проступали очертания вокзала Гранд Централ, напоминавшие тюрьму.