Автобус славы

- О, в основном то же самое, что я собираюсь сделать с тобой. За исключением одного отличия, которое заключается в том, что я собираюсь оставить тебя. Я купил нам дом. Это прекрасное маленькое местечко, где нас никто никогда не побеспокоит. Это будет наш дом. Мы прекрасно проведем время.

- Ты убил их? - спросила Памела.

Он улыбнулся.

- Я избавил их от страданий.

- О, Боже.

- Наверное, можно сказать, что это твоя вина. Все эти девушки и твой муж умерли, потому что ты продолжала свой веселый путь, как будто старый жирдяй Родни Пинкхэм был никем. Может быть, стоило уделить мне больше внимания. Может, стоило встречаться со мной.

- Встречаться с тобой? Ты никогда не предлагал!

- Ты бы рассмеялась мне в лицо.

- Я никогда не смеялась никому в лицо!

- Спорим, ты называла меня Свинтусом за моей спиной?

- Никогда.

- Как и все остальные.

- Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл тебя Свинтусом за глаза.

- Врешь.

- Если ты так сильно хотел пойти со мной на свидание, почему ты просто не спросил?!

- Я же сказал тебе, почему.

- Я могла бы пойти с тобой на свидание. Тебе не нужно было убивать людей. Боже мой... Сколько их было?

- Включая твоего мужа? О, шестнадцать.

Это ошеломило разум Памелы. Пятнадцать девушек умерли из-за одержимости этого мужчины?

Не только Джим.

Она думала, что хуже, чем прошлой ночью, уже быть не может. Оказалось, хуже может быть всегда.

- Их не так уж много, пятнадцать, - объяснил Родни. – Понимаю, если вот так сходу ляпнуть, звучит впечатляюще. Но ты должны помнить, что это продолжалось пять лет. В среднем получается всего три штуки в год. Это не так много. Их было бы гораздо больше, если бы ты не женилась, и твою фотографию не напечатали бы в газете. Теперь, когда у меня есть ты, все остальное прекратится. Ну серьезно, зачем они мне, если у меня есть ты? Ты - все, чего я когда-либо хотел.

Родни повернул голову и улыбнулся Памеле. Именно так он улыбался с тех пор, как она его знала: странный, быстрый подъем верхней губы, открывающий не только передние зубы, но и десны над ними. Щели между его зубами всегда были забиты остатками предыдущих приемов пищи, и всех перекусов между ними.

Это была одна из причин, почему все называли его Свинтусом. Прозвище появилось не только из-за тучности Родни, но и из-за крошечных глазок, грязи, запаха тела и остатков пищи, украшавших его одежду и зубы.

Памела всегда считала, что это прозвище оскорбительно для всех свиней. Она предпочитала называть этого мерзавца Рвотни, потому что все в нем казалось ей гнилым, отвратительным. Свиномордый. Среди своих друзей она говорила о нем ужасные вещи. Но всегда была добра к нему.

Возможно, это было ошибкой. Не убегать при каждом его приближении, как обычно поступало большинство детей. Улыбаться ему. Разговаривать с ним. Обращаться с ним как с человеком, хотя от его отвратительной внешности и кислого запаха у нее иногда слезились глаза. Пару раз Памела действительно давилась в середине разговора с ним. Желая пощадить его чувства, она говорила, что, должно быть, что-то съела.

Может быть, ей следовало избегать его, смеяться над ним, называть его Свинтусом или Рвотни в лицо. Если бы она вела себя с ним по-настоящему плохо, возможно, ничего этого и не случилось бы.

Все эти девушки ... Джим...

Ушел Джим, вернулся Родни.

Во всяком случае, так это выглядело.

Прошлой ночью в комнате было темно, если не считать света от телевизора. Памела лежала в постели, откинувшись на подушки, смотрела одиннадцатичасовые новости и ждала, когда начнет Дейв[1]. Джим ушел в ванную. Казалось, он задержался дольше, чем обычно. Памела надеялась, что он бреется. Обычно Джим брился перед сном, если собирался пошалить. Видеомагнитофон был уже установлен, так что они смогут посмотреть запись, если пропустят что-то из шоу Дейва.

Услышав за дверью шаги Джима, она натянула верхнюю простыню, чтобы прикрыть голые плечи. Памела хотела, чтобы было сюрпризом то, что она решила обойтись без ночной рубашки. Джим вошел в спальню. На нем был тот же халат с узором пейсли[2], что и десять минут назад, но казалось, что он вырос. Он выглядел так, словно каким-то образом распух - стал выше, располнел настолько, что халат не мог запахнуться на нем. Живот выпирал вперед, как сырое хлебное тесто. Памела лишь на мгновение растерялась от внезапной перемены в муже.

Затем она поняла, что мужчина в халате Джима - это не Джим. Он потянулся к выключателю.

Зажглись прикроватные лампы, и в комнате стало светло. Памела узнала человека в халате. Она не видела его пять лет, с тех пор как окончила среднюю школу, но он почти не изменился. Улыбка у него была точно такая же – чуть приподнятая верхняя губа. Те же поросячьи глазки. Он поднял руки и широко развел их. - Моя дорогая! Ты скучала по мне?

Памела едва могла дышать. Ей казалось, что по ее сердцу бьют молотком. Она хотела позвать Джима.