Автобус уходит в Берлин

– Отец сам снимает? – До сих пор ни один из моих знакомых не мог похвастаться родственником с такой экзотической профессией.

– Редко, он больше монтирует. Снять сырой материал в этом бизнесе любой идиот сможет, главное – хороший свет выставить. Кровать, баба с мужиком – и поехали. Но чтобы сделать из этого кино, которое заставит человека достать кредитку, нужен монтажер-профи. Как мой папа.

Я кивнул и посмотрел в окно. На обочине стояли работяги, ремонтировавшие участок трассы Дубно – Броды, курили свой LM, потягивали свой автодорожный кофе из термосов и глазели на проезжавшие мимо машины. Ремонт продвигался медленно, как строительство пирамид – судя по всему, дорогу собирались расширить вдвое и, самое главное, сделать ровной, а в Украине это дело небыстрое. Ожидалось, что ремонт закончат почти через два года – к Чемпионату Европы по футболу. Два года в Украине – огромный срок, может произойти всякое. К тому же если сделать работу раньше срока, придется искать новую. Работяги это знали и поэтому охотно медитировали на обочине, растягивая свой, личный adult entertainment.

Часы на дисплее моего телефона говорили о том, что через полчаса наш автобус должен быть во Львове.

Блюз хороших сигарет

Человеку, который приезжает в Украине впервые, следует запомнить простую истину: Львов – самый красивый город нашей страны. Архитектурная жемчужина Австро-Венгерской империи, многонациональный Пьемонт украинской национальной идеи и путеводная звезда любителя хорошего кофе. О его старинных улочках, музея и ресторанах ходят легенды, а для влюбленных совместная поездка во Львов – почти обязательная этап подготовки к свадьбе.

Жителям Киева, которые приезжают во Львов поездом, везет больше – прежде, чем поезд остановится на главном вокзале, он объедет весь старый город и с высоты железнодорожной насыпи пассажиры смогут полюбоваться старинными кварталами, ломаными линиями крыш и словно парящими в воздухе куполами соборов.

Киевлянин, который приезжает во Львов на автобусе, ничего этого не увидит. Его ожидает некрасивый мрачный автовокзал, вид на девятиэтажки времен Брежнева и бедно одетые люди с сумками в красную и синюю клетку.

В те времена у меня еще не было ридера, поэтому отпечатанного на бумаге Ремарка нужно было экономить. Я достал мобильник, подключил наушники и начал слушать первую попавшуюся львовскую FM-ку.

– …зараз в нашому етері звучатиме нова пісня цього гурту. Втім, перед цим про історію створення цієї композиції розповість лідер та соліст…

Колесо автобуса угодило в яму, так что имя солиста и название группы навсегда осталось для меня тайной.

– Отже, розкажіть нашим глядачам як народилася ця пісня.

– Дякую, Андрію, – голос лидера и солиста звучал не очень суверенно. Очевидно, рассказывать о своих песнях на местном радио ему приходилось нечасто. – Власне, пісня ця не нова: наприкінці дев’яностих її написав один хлопець з Києва. Я вчився в медичному, він – в Червоному корпусі університету, в нас були спільні друзі і саме вони нас познайомили. Виявилося, що кожен з нас пише вірші і намагається підібрати до них таку-сяку музику. І от якось я зайшов до нього в універ з гітарою, пішли ми разом із ним у парк Шевченка, сіли, взяли щось випити і почали співати одне одному свої шедеври. Мені сподобалася одна річ і я про це йому сказав. Він сказав, що без питань, співай, якщо подобається. Я тоді взяв якийсь папірець і записав слова. Папірець той згодом загубився, а знайшов я його лише півроку назад. Зветься ця пісня «Блюз добрих цигарок»…

Я вздрогнул и оглянулся, как человек, собирающийся что-нибудь украсть, но на меня никто не смотрел. В мире ничего не изменилось и только неизвестные жители Львова и Львовской области собирались послушать на неизвестной мне FM-станции песню неназванной группы. Впрочем, текст песни я хорошо знал: «Блюз добрих цигарок» был написан моей рукой.

Как и многие дети из интеллигентных семей, я начал писать стихи еще в средней школе. Получились они нескладными и высокопарными, как будто их следовало декламировать с танка. В студенческие годы мои рифмы стали более точными, однако я постоянно ловил себя на том, что подражаю тому или иному русскому поэту, чьи произведения накрепко засели в моей голове. Заметив это, я решил писать на украинском. Словарного запаса мне хватало, а заимствований можно было не бояться, так как украинскую поэзию я знал намного хуже.

Написав около десятка стихотворений, я понял, что могу прочесть их только себе самому. Причина была проста – я стеснялся. Стихи получались слишком личными, и непринужденно прочесть их даже близкому другу было не менее легко, чем вывалить на стол свои внутренности, свое сердце, печень и желчный пузырь, а затем спросить, достаточно ли они изящны и хороши.