Автограф

В тетради Грана Афанасьевича рассказан миф о рождении вина. Бахус вдали от родной земли впервые нашел виноградную лозу. Решил доставить к себе на родину. В пути лоза могла засохнуть, поэтому Бахус прятал ее в кости, которые находил по пути. Вначале спрятал в птичью, потом в львиную и под конец пути в ослиную. На родине лозу посадил, она дала урожай. Бахус отжал вино. Созвал людей, угостил. После первого глотка люди пели совсем как птицы, после второго становились сильными и храбрыми, как львы, а после третьего роняли головы и брели, как ослы. И именно этих ослов и ненавидел дед Гран.

Прав был Леня, ругавший Сашу за лень и нежелание рассказать о вине, о своем деде и о его тетради.

Кончалась тетрадь сообщением — на земле насчитывается десять миллионов гектаров виноградных садов.

Вино родилось с человечеством и так и будет с ним.

Володю вновь пригласили в кабинет к Нестегину по поводу кандидатской диссертации. Нестегин сидел за столом и проверял вопросы в экзаменационных билетах для студентов. В составлении вопросов принимал участие и Володя, уже как аспирант.

— Советую съездить в барогоспиталь, — сказал профессор.

— Когда, Игорь Павлович?

— Должно касаться вас, а не меня. Выберите время.

— Да. Конечно.

— Тогда зачем спрашиваете?

Володя не знал, что ответить.

— Послушайте, дуреть надо в рамках разумного. Мне кажется, там вас расшевелят. Получили новую технику.

Они-то получили. Еще бы — знамениты на всю страну! Как не получить. Строили и оборудовали их сразу четыре министерства. Барогоспиталь — эксперимент в действии: лечат в нем и сердце, и легкие, и язву желудка, и диабет, принимают патологические роды. Идут широким фронтом.

— Поезжайте, я обо всем договорился. Вы там бывали? Я не ошибаюсь?

— Бывал. В самом начале, когда они открылись. По «скорой» доставил больную, возил к ним в реанимацию в барокамеру.

— Попытайтесь совместить то, что накоплено вами, и то, чего достигли они в смысле работы над сердцем. С учетом ваших сил.

— Скромных.

— Пусть скромных. Я не очень уважаю людей, у которых скромные силы. Что с вами, Званцев?

— Вы имеете в виду мою скромность?

— Нет, не вашу скромность, ваши скромные силы. Не путайте, есть разница.

— Игорь Павлович…

— Отправляйтесь.

Когда в ординаторской узнали, что Володя идет к «барборисикам» (руководителя барогоспиталя звали Борисом, отсюда — второе составное слово «борисики»), тут же кое-кто перемигнулся, зашептал, но так, чтобы Званцев это видел. Кто-то громко сказал:

— Привет будущему участнику сексуальной революции.

Володя вспомнил, что с помощью барокамер в госпитале пытаются решать вопросы и сексуальной жизни. «Ну, теперь начнут…» И — начали: как же — появилась тема для развлечения.

— У Званцева нарушен генетический код.

— Ассимиляция белков нарушена.

— Подвоз витаминов.

— Не пользуется фруктово-зеленными днями.

— Он идет к «барборисикам» со своей кандидатской. Как вам не стыдно. Вы нескромны, товарищи. Бросим ему медяк в кружку.

— Понимаем, простите, товарищ. Он идет изучать материал для кандидатской. Хочет опередить эпоху, чтобы поравняться с потомками.

— Да, товарищ, вы правильно теперь поняли товарища.

— Говорят, там белье дают с противопожарной пропиткой.

— А как же. Против геенны огненной.

Больным действительно выдавалось белье с противопожарной пропиткой.

— Ты, если что, звони по телефону, — сказал Лобов. — Выручим. Телефоны стоят прямо в барокамерах. Я узнал.

— Леденцы возьми. Сидеть заставляют в самолетных креслах.

— Требуй полную нагрузку, четыре атмосферы.

— Четыре для него много. Две. А то расклеится, как гитара.

— Ну две. Нет, пусть сразу четыре. Не выдержит — включается сирена и вытаскивают все-таки живым.

— Не надоело вам?

— Нет, товарищ, нам не надоело. Вы член коллектива, и коллектив хочет знать…

— Обязан знать, это я говорю как профорг.

— Вот, и профорг озабочен.

— А культорг где? Пригласите культорга.

— И редактора стенной печати.

— Да, стенная печать должна осветить… так сказать, ввести в курс… Должна присутствовать. Сигнализировать.

За молодым бронхологом-стажером, который особенно преуспевал во всем этом, Володя даже погнался. Но стажер скрылся в недрах черной лестницы.

Одна пожилая няня вполне серьезно спросила:

— Владимир Алексеевич, достать вам травки?

— Травкой я их накормлю.

— Кого?

— Кто вам это сказал?

— Что сказал?

— То, о чем вы мне хотели сказать.

Клиника веселилась, потом тема наскучила и Володю оставили в покое — перестали «бросать медяки в кружку».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ