Читаем Автограф. Культура ХХ века в диалогах и наблюдениях полностью

– И всегда нужно определять меру этой вынужденности и ответственность за ущемление основных ценностей. Если человеку и политику в том числе приходится делать гадости, то уж он не должен сам себя оправдывать, что все это – дело грязное и вообще мир погряз во зле. Ну а наши готовы себя оправдать вперед, и мы уже почти приняли такое положение вещей. Вы вспомните интервью со всеми ныне действующими властителями. Никто ни в чем себя не упрекает. Были, конечно, отдельные ошибки, но кто не работает – тот не ошибается, а по большому счету ни в чем. Я говорю о советниках генсеков, членах Политбюро и ЦК, гэбистах, прокурорах, судьях – обо всех тех профессионалах из прошлого, которые сооружают нам новое общество.

– Это и есть «они»?

– Они – это сознательные носители уродливых ценностей бывшего режима. Искренние идиоты или гибкие приспособленцы – не важно. Какого размера была у некоторых фига в кармане – тоже не важно.

– А разве все эти приспособленцы с фигами в кармане не были обывателями?

– Ну уж нет. Создать островок нормальной обывательской жизни, где человек и все его права, и его особенности, и все его проявления – несомненная и абсолютная ценность – было очень трудно. Удушение личности постоянными присягами на лояльность никак не уравновешивались фигой в кармане. Я всегда хотел быть обывателем и соорудить такой вот островок. Подобных мне власти вполне справедливо называли отщепенцами. Этот термин куда точнее, чем слово «диссидент». Отщепенство было чуть ли не единственной формой свободы. Жаль, если это же будет и впереди.

ГАЗЕТА ЛИТЕРАТУРНЫЕ НОВОСТИ08.1993

Бывший аутсайдер бывшей советской литературы

Имя Николая Климонтовича, одного из авторов опального «Каталога», неразрывно связано с литературным андеграундом 70–80-х годов. После своего дебюта книгой прозы «Ранние берега», выпущенной «Советским писателем» в 1977 году, на родине можно было прочесть только его научно-популярные статьи. За границей Н.Климонтович печатался, но тоже не слишком громко. Лишь после тринадцатилетнего перерыва, в 1990 году, издательство «Советский писатель» выпустило новую книгу прозы «Двойной альбом». В театрах страны начали ставить его пьесы. В Москве хорошую прессу получили два спектакля Международного театрального центра им. М.Н.Ермоловой «Снег. Недалеко от тюрьмы» и «Бесноватая». В журналах стали появляться рассказы, эссе, статьи.

– Как же состоялся твой литературный дебют?

– Я всегда что-то писал. Класса с седьмого. А математическая школа № 2 – знаменитая в свое время – кому-то помогала осваивать естественные науки, а кому-то открывала как раз литературные горизонты. Скажем, в восьмом классе у нас преподавал литературу Анатолий Александрович Якобсон. О нем бы отдельно рассказать… Так вот, в шестидесятых годах мы «проходили» Белля, Солженицына, Мопассана, Чехова, а читать «Новый мир» нам задавали на дом. Якобсон открыл мне Ахматову и Мандельштама, Пастернака и Цветаеву. А на сочинении об Эдгаре По, написанном в виде рассказа, начертал: будешь писать. Я и пишу.

– Эти уроки и определили твои литературные вкусы?

– Тогда мы читали море самиздата: Платонов, Волошин, чуть позже Гроссман, «Раковый корпус» и «Круг», рассказы Шаламова, всего не перечесть. Потом стал приходить «тамиздат». Начало семидесятых – первые книжечки Набокова в издании «Ардиса». Ну вот Набоков нас всех и травмировал. Мне было двадцать с небольшим, когда я прочел «Защиту Лужина», «Приглашение на казнь». Потом «Лолиту» и «Дар». «Темные аллеи» были забыты, и Чехов оказался на полке. Это было наркотиком. Так что большевики правильно Набокова запрещали – он оказал огромное влияние на литературные вкусы моего поколения.

– Но по образованию ты все-таки физик?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза