Автограф президента (сборник)

Но я решил не давить до конца, все равно мне пока приходилось верить ему на слово, а сказать можно что угодно. Потом все сказанное им придется тщательно проверять. Сейчас же меня интересовали более существенные вопросы, чем имя его любовницы и ее материальные запросы. И я задал первый из них:

— Ну и почему вы решили обратиться именно ко мне?

Рольф снова улыбнулся и сразу ответил:

— Во-первых, вы единственный советский человек, которого я знаю. А во-вторых, я считаю вас достаточно компетентным, чтобы помочь мне в решении моих проблем.

Я по достоинству оценил такт, с которым он подчеркнул свою осведомленность о некоторых сторонах моей неофициальной деятельности, но меня, естественно, сразу заинтересовал источник этой осведомленности:

— А откуда у вас такая уверенность в моей компетенции? И кто вы? Где служите? Кроме того, что вас зовут Рольф, я ничего о вас не знаю. Да и ваше имя я узнал только сегодня.

— Меня зовут Рольф Хансен, я старший инспектор, работаю в четвертом отделе УНБ. Я могу показать вам мое служебное удостоверение, но только не здесь и не сейчас.

— Хорошо, это успеется, — согласился я. — А что это за четвертый отдел? Чем он занимается?

— А разве вы не знаете? — удивился Рольф.

— Представления не имею, — солгал я и при этом даже не покраснел, потому что стоило мне покраснеть, и он мог подумать, что я не только знаю, чем занимается четвертый отдел Управления национальной безопасности, но и предположить, что среди его сотрудников у меня есть знакомые.

— Это контрразведка, господин Вдовин. Более того, — Рольф перешел на шепот, — это «русский отдел».

— Что значит — «русский отдел»? — снова спросил я, как будто впервые в жизни слышал такое название.

— Это значит, что он занимается советским посольством, а также посольствами ваших сателлитов.

— Вы хотите сказать, наших друзей по социалистическому содружеству? — уточнил я все с тем же невинным видом.

— Пусть будет так, если вам так удобнее — не стал спорить со мной Рольф, понимая, что от моего расположения к нему многое зависит.

— Ну и на что же вы рассчитывали, когда подбрасывали мне этот документ? — спросил я и впервые с начала этого разговора посмотрел Рольфу в глаза. — Что вы собираетесь делать дальше?

Рольф не отвел взгляда и ответил:

— Конечно, лучше всего было бы передать вам информацию один раз и сразу получить за это большую сумму. Но я, к сожалению, не располагаю такой информацией, я пока не начальник контрразведки. Поэтому мне приходится ориентироваться на долговременное сотрудничество, чтобы иметь возможность получать пусть и немного, но зато регулярно.

— А немного — это сколько? — спросил я, и, вопреки моему желанию, в моем вопросе прозвучали нотки заинтересованности.

— Я думаю, что буду вправе рассчитывать на сумму, равную моему месячному жалованью.

— И сколько же вам платят? — не отставал я от него.

— Пятьсот, господин Вдовин, — сказал Рольф и потупился.

Действительно, это было не так уж много для человека, который кроме жены собирался содержать еще и любовницу. Но стоит ли так рисковать ради этого удовольствия, вот в чем был для него, да и для меня главный вопрос.

— Но ведь то, что вы сделали и намереваетесь делать в дальнейшем, — это большой риск! Не так ли, господин Хансен?

— Да, конечно, — согласился Рольф. — Но я надеюсь, что мы с вами сумеем организовать все надлежащим образом и избежим всяких неприятностей…

Это снова был тонкий намек на мою компетентность в таких вопросах, как поддержание конспиративной связи с источниками разведывательной информации.

— И все же — стоят ли ваши интимные проблемы того, чтобы так рисковать? — не унимался я со своими расспросами.

— В таком деле риск, конечно, неизбежен, но я надеюсь получать за него соответствующую компенсацию! — деловым тоном развеял Рольф мои сомнения по поводу его безопасности.

Мы некоторое время снова помолчали, наблюдая за тем, как наездники выполняют следующее предложенное им тренером упражнение. Со стороны наша задушевная беседа выглядела вполне безобидно: два заинтересованных зрителя наблюдают за тренировкой своих жен, только и всего!

— А зачем вы выбрали такой сложный путь? — снова возобновил я наш разговор. — Почему вы не передали этот документ непосредственно мне, скажем, хотя бы здесь, в клубе?

— И вы бы согласились его взять?! — удивленно посмотрел на меня Рольф.

Он был, безусловно, прав: я никогда и нигде не взял бы у него из рук этот документ. Но это его не касалось, и я задал этот нелепый на первый взгляд вопрос исключительно для того, чтобы услышать его ответ.

— Ну хорошо, пусть не лично мне, но бросили бы, например, в мою машину.

— Ваша машина практически постоянно находится под наблюдением. И где уверенность, что именно вы подберете конверт, а не мои коллеги? Я не мог так глупо рисковать!

Этот ответ Рольфа тоже мне понравился. Он, это сразу бросалось в глаза, был разумным человеком и выбрал хотя и сложный, но наиболее безопасный способ передачи информации.

— Итак, как вы относитесь к моему предложению? — спросил Рольф. — Вы принимаете его?