Автограф (СИ)

- Это все сродни гипнозу? - уточнил Виктор.

- Принцип тот же. Воздействуем на особые участки мозга, а дальше все пошло-поехало. Но, этим пусть медики занимаются, это их конек. Наша же с тобой задача - понять, каким образом картина способна вызывать необходимые квантовые эффекты.

- Разве это возможно? - скептически отнесся Виктор к вставшей перед ними проблеме.

- Теоретически - да. Хотя практически на данном этапе развития технологий нам вряд ли удастся понять все явления до конца. Но задел, я верю, мы сделаем.

- Тогда у нас впереди много работы.

- Это точно. Вот и приступим к ней. Не будем тянуть кота за хвост.

3

Голова страшно болела. Ничего не хотелось делать, даже пить уже не хотелось, тем более что алкоголь помогал слабо. Он не заглушал боль, скорее, делал на некоторое время человека равнодушным ко всему окружающему, а потом все повторялось заново. Тоска, заживо сжиравшая Георгия, сердечная боль, апатия. Без Марии сразу стало так пусто, причем не только в доме, но и в душе. Казалось, что человека просто разобрали на составные части, а когда собрали обратно, забыли установить какую-то важную деталь, и теперь на ее месте образовалась сосущая пустота, которая затягивала в себя, как трясина. Настоящая черная дыра, готовая пожрать все, что ее окружало.

Ни на похоронах, ни на девять дней Георгий не плакал. Не было сил. Присутствовала лишь боль, которую невозможно было описать словами. Как хорошо, что у него были все же, по большей части, настоящие друзья, которые в трудную минуту не отвернулись от Суворова, и помогли организовать похороны на высшем уровне.

Георгий раз за разом гнал из головы дурные воспоминания, но они лезли и лезли обратно, нанося непоправимые душевные раны. Как назло вспомнился позавчерашний день. Одиннадцатый день без Марии. Суворову случайно удалось узнать (да, в принципе, это не являлось ни для кого секретом) по чьей же воле оказались перекрытыми столь значительные территории Москвы, и Георгий, обуреваемый слепой ненавистью, захотел посмотреть проклятому чиновнику в глаза, тем более что судьба словно сама предоставляла молодому талантливому музыканту такой шанс.

Помощник президента Анатолий Шаганов должен был выступить с обращением к гражданам о здоровье нации на открытии первого московского национального марафона, грозящего стать ежегодным мероприятиям. Первый массовый старт собрал порядка десяти тысяч участников и гораздо большее число зрителей. В их-то ряды без особого труда и затесался Суворов.

Гораздо труднее оказалось пробраться к тому месту, где собирался давать речь Шаганов, но и это Георгию, в конце концов, удалось.

Помощник президента приехал вовремя, как и обещал, взошел на импровизированную сцену и начал свое выступление. Говорил он, в принципе, не много и стандартными казенными словами, звучащими из уст абсолютно всех политиков. Георгий смотрел на холеное лицо представителя власти и чувствовал, как волна неудержимого гнева постепенно поднималась из его глубин и вот-вот готова была выплеснуться наружу.

Суворов был полностью уверен, что, если бы в его руке сейчас оказался пистолет, то он бы выстрелил не колеблясь. Но ни пистолета, ни другого оружия у музыканта не имелось. Ничего не было. Этот человек в дорогом костюме, весь лоснящийся от собственной важности, отобрал у Георгия все. Даже мыслей в голове толком не осталось. Наконец, волна гнева стала настолько нестерпимой, что Суворов перестал что-либо соображать. Он попер напролом сквозь толпу, благо до Шаганова ему нужно было пройти всего рядов десять, не больше. Он практически сумел это сделать, даже выкрикнул несколько ядовитых проклятий в адрес чиновника, которые Шаганов услышал, но в этот момент сотрудники безопасности скрутили Суворова, повалили его на асфальт, и для музыканта все закончилось.

Узнав в нарушителе спокойствия известного молодого музыканта, у которого недавно случилась личная трагедия, милиция отпустила несчастного Георгия домой, проведя с ним воспитательную беседу.

И вот теперь он совершенно один, раздавленный и убитый горем, сидел в своей квартире, сходя с ума от тоски. Концерты были отменены, а вех, кто был не доволен таким его решением, Георгий просто послал куда подальше. Друзей он видеть не хотел. Да вообще он ничего не хотел. Слишком все теперь стало для него туманно и безлико.

Неожиданно позвонили в дверь. Георгий поднял свои мутные глаза, посмотрел в коридор. Звонок повторился.

- Черт, - выругался он в сердцах. - Кого принесла нелегкая?

Нелегкая принесла сотрудников прокуратуры, и ни каких-нибудь, а чуть ли не самых важных, из самого следственного комитета.

В квартиру вошли трое. Один из них "натуральный блондин", чем-то напоминавший известного российского певца, представился следователем по особо важным делам прокуратуры Кузнецовым. Двое других, наверняка из полиции, прошлись по комнатам, явно что-то или кого-то разыскивая.

- Что вам нужно?- без эмоций спросил Суворов, устало глядя на важняка.