Автоматическая Алиса

Шум прекратился на мгновение, при этом хриплый и раздражённый голос отозвался изнутри, «Но мне это нравится! Это моя работа! Это моё Искусство!» Вслед за этим дверь избушки была распахнута изнутри с таким неистовством, что чуть не слетела с петель, и в дверном проёме появился человек крайне внушительных габаритов. Это был первый совершенно нормальный человек, которого Алиса видела в это утро, несмотря на то, что он был очень, очень велик и был одет в заляпанный кровью передник мясника. В руках он держал ужасную шумовку.

(Я должен здесь добавить, что ужасная шумовка, которую он держал, была предметом кухонного инвентаря, и была ужасной потому что этот человек очевидно сделал её в это самое утро из кусков всякой всячины: старого серванта и пеналов и разных обрывков струн, проволоки и шнурков. Предмет выглядел явно неподходящим для цивилизованной кухни.) «Селия! Мой маленький тербот!» – вскричал большой человек. – «Как ты оказалась вне своего охраняемого змеями постамента?»

«Пабло, позволь представить тебе Алису» – спокойно ответила Селия.

– «Она вырвала меня из змеиной хватки.»

«Но это невозможно!» – сказал Пабло.

«Доброе утро, мистер Огден» – сказала Алиса как можно вежливее.

«Девочка? Наконец-то!» – всхлипнул Пабло Огден. – «Ещё одно человеческое существо! Так много времени прошло … так много, много времени … ну заходите же. Быстрей, быстрей! … пока змеи не сползлись на шум!»

Лишь только Алиса и её автоматическая сестра оказались в избушке, Пабло захлопнул дверь с оглушительным грохотом, от которого зашаталась вся конструкция. Алиса всерьёз подумала, что избушка развалится вокруг них в щепки и пыль, но каким-то образом та смогла сохранить свою целостность. Внутри было очень тесно, особенно с громадным Пабло, согнувшимся пополам над своим нескладным верстаком, и со всеми инструментами, которые хранились здесь, и также по причине наличия большого корабельного штурвала и компаса, закреплённых на полу. И ещё там был последний созданный Пабло тербот, который сам по себе занимал, пожалуй, больше двух третей внутреннего объёма. «Он великолепен! Не правда ли?» – спросил Пабло, заметив остолбенение застывшей с раскрытым ртом Алисы. – «Моё величайшее творение. Его зовут Джеймс Маршалл Хентрэйлс, или коротко Джими Куриные Мозги. Итак, моя хорошая, что ты о нём думаешь?»

Громоздкая скульптура выглядела как куча отбросов, собранная в отдалённейшее подобие человека. Его ноги были сделаны из тонких водосточных труб; его тело – из стиральной доски и катка для белья (покрытых начитанным пиджаком из старых книжных обложек); его руки были позаимствованы у давно пущенного в расход цыплёнка, скреплены медной проволокой и заканчивались парой кукольных ручек; голова его была почти человеческой (что выглядело очень негармонично), кукольное лицо из зачернённой кожи, над которым чахла длинная и спутанная косматая шевелюра, сделанная из искромсанных штанин чёрных вельветовых брюк. Иными словами: совершеннейшая куча отбросов.

«Почему Вы зовёте его Куриные Мозги?» – спросила Алиса, не спеша выразить своё мнение.

Пабло отпер маленькую дверку на животе скульптуры. «Взгляни» – сказал он, резко распахнув дверку.

«Фуууу!» – взвизгнула Алиса, – «Как ужасно!» – Ибо внутри живота скульптуры лежало месиво из крови и плоти.

«Так питается тербот» – объяснил Пабло. «Итак, милая, что же ты думаешь о моём последнем шедевре? Давай начистоту.»

«Пятилетний ребёнок сделал бы такое!»

«О, спасибо тебе, маленькая Алиса!» – вскрикнул Пабло. – «Ребёнок бы сделал такое! Ведь это именно тот эффект, на который я надеялся. Только в пятилетнем возрасте мы по настоящему в ладах со своей фантазией! Художник, знаешь ли, должен перемещаться назад во времени. Чтобы стать, ещё раз, мечтательным ребёнком.»

«Но, мистер Огден» – сказала Алиса, – «это то, чего я добиваюсь. Переместиться назад во времени. Пожалуйста, придумайте какой-нибудь выход из этого сада для Селии и меня.»

«Выход для Селии, говоришь?» – пробормотал Пабло. – «Но это невозможно! Тербот, покидающий непросто сад? Да ведь змеи удушат вас обеих! Это писаный закон. Нет, нет и нет! Терботам нельзя выходить из сада. Даже моё последнее и величайшее произведение, сам Джеймс Маршалл Хентрэйлс, даже он обречён на неподвижность, как только до него доберутся змеи. Для тербота нет выхода из сада. Это объективная реальность.»

«Пабло, зачем ты делаешь эту ужасную шумовку?» – спросила Селия.

«Может, это и выглядит как ужасная шумовка» – ответил Пабло, – «но на самом деле это гитара. Хотя она и производит ужасный шум.»

«Как это?» – спросила Селия.

«Смотри внимательно» – ответил Пабло, вкладывая шумовку в распростёртые руки Джеймса Маршалла Хентрэйлса, а затем открыл верх головы скульптуры. «Теперь всё что нужно Джими – это немного куриных мозгов.» Пабло выдвинул ящик из своего верстака и залез в него совком, чтоб копнуть жирной, черной почвы. «Ага! Мои дорогие милашки!» – объявил Пабло, сгребая почву в пустоту головы тербота.

«В этой почве – компьютермиты?» – спросила Алиса.