Автомобильный детектив

- Черт, даже охладить, как следует, не могут, - донесся до него голос Пети.

- А при чем тут черт? Обычная человеческая нерадивость, - Эшли зевнул. - Простите, никак не могу адаптироваться. Восемь часов разницы. А в Америке, между прочим, этой нерадивости тоже хватает. Ехал я примерно полгода назад со своего ранчо в Чикаго. А строители через дорогу, по которой я ехал, проложили какую-то свою трубу. И что Вы думаете, моя БМВ в том месте провалилась! Асфальт просел.

- У Вас БМВ?

- Да, седьмой серии, удлиненный вариант. Не люблю американские машины, предпочитаю им европейские.

«Странно, а я не заметил даже, как он сел», - Кузьма Кузьмич не мог отвести взгляд от красного камня, который будто сверкал еще сильнее, словно разгораясь.

- Позвонил в аварийную службу, - донеслись до него слова американца. - Те сказали, что будут только через час. А у меня через сорок минут назначена важная встреча. Задние колеса по самые арки ушли под землю, давлю на газ, передние только скользят по асфальту. Не хватает им сцепления, чтобы вытащить машину. Что делать? Но выкрутился! Недаром у меня бабка из Одессы! Проезжала мимо милая дама на «Мерседесе».

- На буксир взяла? - подал реплику Петя.

- Ну, разве Мерседес А-класса вытащить седьмую БМВ, - Эшли улыбнулся Пети. - Нет, она дала свой домкрат. И я двумя домкратами, своим и ее, вывесил зад своей машины, сел за руль и плавно вдавил педаль газа. Зад машины ничего уже не держало, передние колеса проскальзывать перестали и я выскочил из ямы, - американец гордо улыбнулся. - Только домкраты погнул, когда с них соскочил. Ну ничего, я такой иск строительной компании всучил, что для них они вышли золотыми.

«Молодец парень, не растерялся. Поступил, как настоящий русский», - какая-то тревога легкой тенью наползла на профессора Канарейкина.

- Кстати о машинах. Мы, как я понял, из вашего разговора, коллеги, - американец вопросительно посмотрел на Кузьму Кузьмича.

- Ох, простите, не представился. Канарейкин Кузьма Кузьмич, доктор физико-математических наук, профессор.

- Кузьма Кузьмич, Вы или Ваш молодой человек, случайно не на машине.

- На машине, - Канарейкин взглянул в глаза Эшли и тут же утонул в его взгляде.

- Не могли бы Вы ее мне на час одолжить. Не успеваю. А завтра самолет в Одессу.

- Могу… конечно, - словно в тумане, барахтаясь в бездне глаз собеседника, русский профессор протянул американцу ключи от машины. - Я покажу Вам, где она стоит.

Преодолевая головокружение, он шел рядом с Эшли по парку, где-то сзади плелся Петя.

- Вот она, - Кузьма Кузьмич кивнул на серебристую свою немецкую «пятерку».

- Еще раз спасибо, профессор, - американец улыбнулся ему, еще глубже загоняя Канарейкина в бездну своих глаз.

Словно в тумане Кузьма Кузьмич сделал шаг, другой…

Оглушительный рев автомобильного сигнала, визг резины, крик выскочившего водителя огромной фуры: «Б…ь, ты че, старый пень, жить надоело!»

«Свои», - вспыхнуло в голове у профессора.

- Задержите его, он мошенник и хочет украсть у меня машину, - и он в беспамятстве повалился на чьи-то крепкие руки…

- А Вы молодец, профессор, такого матерого мошенника задержали. Самого Заславского! - майор полиции даже покряхтывал от удовольствия. - Сколько он автомобилей угнал. Не счесть! Тактика у него интересная. Выбирал будущую жертву с дорогим автомобилем, изучал его образ жизни, работу, хобби. Потом раз, три слова скажет, посмотрит на жертву и все, та делает все, что ей он скажет. Сильнейший гипнотизер! А Вы не поддались, Кузьма Кузьмич! Жаль, что только солнечный удар получили.

- Просто я понял, что он лжет. И весь его гипноз тут же перестал действовать на меня. Дело в том, что….

Вопрос:

Как профессор Канарейкин понял, что человек, выдававший себя за профессора Эшли, лжет?

Ответ читайте на последней странице книги

Звонок в Грецию

Яркое, по-весеннему веселое солнце висело в голубом, словно тончайший голубой шифон небе, делая мир радостней и счастливей.

«Эх, сейчас бы бросить все эти дела, все эти мезоны и лямда-гипероны и махнуть куда-нибудь в Грецию. Любоваться Парфеноном, бродить среди его развалин и балдеть от мысли, что по этим самым камням бродил любитель женщин и вина, веселый, дважды женатый Сократ и хмурый женоненавистник-гей, учитель Александра Македонского Аристотель, - Кузьма Кузьмич сладко потянулся у раскрытого окна и вздохнул. Вместо Греции его ждал институт, а вместо Парфенона еще более загадочный и непонятный мир элементарных частиц.