Автономка

– Как правило, политические, – пояснил Елизаров. – Еще в конце пятидесятых годов в ЦРУ был центр, где эти анекдоты кропали. Направление очевидное – полить грязью чересчур патриотический настрой советского человека. Неуважение к своим героям и вождям, которых выставляли питекантропами. Начали тогда с Ленина, Сталина и Хрущева. Потом уже и на героев перешли. А анекдот ведь запоминается лучше, чем пересказ событий. Потому и неудивительно, что люди, помнившие, кто такой Василий Иванович Чапаев, да еще и старый фильм, не могли удержаться.

– Да, помню еще анекдоты про Штирлица, – сказал подполковник Совкунов. – А почему наши не сделали «ответный подарок» – про Рэмбо, например?

– Чтобы создать аналогичный центр при КГБ и получить финансирование, требовалось кому-то набраться храбрости и пойти сначала к Хрущеву, потом – к Брежневу и показать хотя бы несколько десятков анекдотов для ознакомления. А такого храбреца не нашлось. Наши генеральные секретари не страдали от переизбытка юмора, и никто не рискнул здоровьем соваться с предложениями.

Официантка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну-с, приступим к нашим делам, – сказал Михаил Афанасьевич и придвинул к себе лежащую чуть в стороне кожаную потертую папку, которую, впрочем, не раскрыл, и посмотрел на начальника штаба бригады.

– А я, – сказал подполковник Совкунов, – свой чай оставляю в наследство старшему лейтенанту Арцыбашеву, а тот, что для него заказал, попью в оперативном отделе. Я прикажу дежурному, чтобы телефон туда переключил, чтобы вам не мешать.

И Валерий Валерьевич вышел, оставив молодого офицера спецназа ГРУ для беседы с подполковником Федеральной службы безопасности.

* * *

– Я дважды участвовал с Иваном Васильевичем в операциях, – сказал вдруг подполковник Елизаров, казалось бы, совсем не к месту вспомнив убитого генерала. – На Северном Кавказе – один раз в Дагестане, второй в Ингушетии. Правда, пересекались, главным образом, в работе с подразделениями, а не лично. Не в тех я чинах, как говорится, чтобы с генералами чай пить, особенно если это чай с коньяком. Ну, хоть с генеральским сыном попью, без коньяка.

Старший лейтенант Арцыбашев заметно напрягся, но старался держаться. В современных условиях спецназ внутренних войск изредка проводит с ФСБ совместные операции, как это делает и с теми и с другими спецназ ГРУ. Ничего удивительного в этом не было. Просто напоминание о службе отца, человека не просто сильного, а еще и прекрасно подготовленного в рукопашном бое, напомнило старшему лейтенанту, как он погиб. А подполковник Елизаров, сказав это, выдержал паузу, ожидая какого-то ответа, чтобы иметь возможность настроиться на правильный тон. Но попытка оказалась неудачной. Тогда Михаил Афанасьевич легонько похлопал по папке, привлекая к ней внимание, показывая, что ему есть чем заинтересовать Василия Ивановича. Но старший лейтенант и на это никак не отреагировал и продолжал ждать. Облегчать задачу Михаилу Афанасьевичу никто не собирался. Он понял, что проще сразу говорить напрямую, как привыкли ставить задачу в армии. Но сейчас конкретной задачи и не было, нужно лишь обсудить возможность сотрудничества. Так понимал ситуацию сам старший лейтенант и не горел желанием работать с ФСБ. Но, поскольку это должно касаться расследования гибели генерала Арцыбашева, внутренне согласился.

Убедившись, что попытки разговорить сына убитого ни к чему не привели, Елизаров спросил:

– Вам, кажется, уже доводилось в «автономке»[6] работать? Без прикрытия?

Однако старший лейтенант оказался не так прост, как тому показалось, и сразу раскрываться не захотел.

– Я, конечно, товарищ подполковник, знаю, что такое «автономка», слышал. Что же касается моей службы, то все вопросы я попрошу относить к командованию бригады или вообще к командованию спецназа ГРУ. Я на такие вопросы отвечать не имею права даже в том случае, если вы обладаете следственными полномочиями. А у ФСБ, насколько мне известно, следственные полномочия отобрали и передали в следственный комитет при военной прокуратуре. Так, кажется? Сами понимаете, мы с вами люди военные и несем ответственность за сказанное…

Михаил Афанасьевич кивнул, улыбнулся своей ледяной улыбкой, оценив умение Арцыбашева-младшего определять суть тайных операций, но восторга не проявил.

– Мы, возможно, хотели бы предложить вам поработать в «автономке» по нашему заданию, – наконец-то сказал подполковник откровенно. – Ваше командование не возражает. Дело упирается только в ваше личное согласие.

– «Хотели бы предложить» или только «возможно, хотели бы»? – переспросил старший лейтенант. – Можно этот вопрос почетче прояснить?

– Прояснить можно. Дело в том, что для участия в запланированных мероприятиях вам необходимо будет кое-что вспомнить. От вашей памяти и будет зависеть ваше участие. Если вспомнить ничего не сможете, значит, и обсуждать нечего. Ну, и желание ваше необходимо – это, может быть, самое главное, поскольку обязать мы вас не можем, а ваше командование согласится только при этом условии.