Автономное плавание

– Пожалуй, нам стоит продолжить этот цикл, – в голове редактора рождался очередной замысел. – Раз мы начали представлять читателям конкретные страны, не стоит ограничиваться Голландией… – Иногда мистер Кренфилд позволял своим мыслям выходить на обозрение собеседников. – Пройдемся и по остальным… мнэ… участникам фуршета. Да, именно так. Я нашел вам, Майкл, хорошее занятие на ближайший месяц! – идея обрела реальную форму. – Майкл! – редактор поднял глаза на сидящего напротив собеседника. – Вы слушаете меня?

– Разумеется, сэр, – кивнул Майкл Гринвуд.

– Отлично! Итак – я вижу цикл статей не только о Нидерландах. Это будет целый подвал на нашей международной странице. Общий заголовок: «Британия и ее соседи». В том же стиле, что и ваши «Не только тюльпаны» – о перспективах экономических связей Британии с государствами Европы. Испания, Италия, Франция… по Франции, пожалуй, одной статьи будет маловато… Да, по Испании не забудьте упомянуть про визит Черчилля по пути в Касабланку… Пара фраз в стиле «интересно, понравились ли сэру Уинстону барселонские анархисты», – мистер Крэнфилд оскалился в подобии «доброй» улыбки. – Германия. Когда будете писать о Германии, обратите внимание на новые перспективы англо-германского сотрудничества после того, как мистер Гитлер ликвидировал в своей стране анархию… Чехо-сло-вакия, – с усилием произнес он по слогам. – О! Как я мог забыть? Разумеется, ваша любимая Польша. Ну, здесь я вам даже не советчик.

Редактор откинулся в массивном кресле, глядя на Майкла чуть прищуренными глазами. Планы у шефа, действительно, были наполеоновские.

– Отличная идея, сэр, – Майкл поднял вверх большой палец, – мы покажем «Дэйли Экспресс», что такое серьезная пресса! Вот только…

– Никаких «только»! – отрезал посерьезневший мистер Крэнфилд. – «Дэйли Мейл» – серьезная газета. Ее редактор – серьезный человек, и поэтому его журналисты за свои серьезные материалы получают серьезные деньги.

Он выдвинул ящик стола и, вынув оттуда листок бумаги, выглядевший, как банковский чек, протянул его Майклу. Первое впечатление оказалось верным – это действительно был чек на ту самую сумму, которую ожидал Майкл. И даже чуть большую.

– Благодарю вас, сэр.

– Не будем тратить времени на благодарности. Дело превыше всего.

Редактор поднялся из кресла. Майкл встал вслед за ним. После рукопожатия Гринвуд кивнул и вышел из кабинета. Миссис Маккихан показала ему большой палец и вопросительно наморщила лоб. Майкл ответил ей тем же жестом и осклабился по-фербенксовски зубасто. Секретарша шефа относилась к нему как добрая тетя к любимому племяннику и каждый раз, когда он заходил в кабинет редактора, пыталась напоить своим любимым китайским чаем с каким-то очень странным привкусом. А еще она была заядлым цветоводом и больше, чем в спасение души, верила в то, что самые лучшие в мире тюльпаны по-прежнему растут только в Голландии. Поэтому при возвращении из Амстердама предназначенные для нее луковицы заняли добрую половину чемодана Майкла Гринвуда.

Теперь Майклу нужно было найти здесь еще одного участника для задуманного дела. Человека, которого за пределами редакции «Дэйли Мейл» никто не знал ни в лицо, ни даже по имени. Вовсе не потому, что тот занимался какими-то особо тайными делами. Наоборот, результаты его деятельности были всегда на виду и даже привлекали всеобщее внимание. Правда, не к нему – к газете. Пожалуй, лишь немногие из читателей когда-либо удосужились потратить время на то, чтобы просто глянуть на его подпись, не говоря уж о знакомстве с полным именем. В самом деле, кто же будет смотреть на подписи под карикатурами? Прочитать подписи к карикатурам – другое дело. Но карикатуры Стивена Демпстера часто относились к категории «без слов».

На столе Стивена лежали огрызки карандашей, помятые листки бумаги, старый номер их газеты и какие-то вырезанные фотографии. Одно лицо на фотографии было отлично знакомо и Майклу Гринвуду, и Степану Матвееву. Похоже, именно это лицо пытался изобразить на бумаге художник. В пользу этой версии свидетельствовало обилие большеусых людей на набросках. Похоже, редакционный карикатурист испытывал временные трудности с источником креатива. Значит, роль крылатой вдохновительницы творчества следовало играть прямо сейчас.

– Привет, как дела?

Реакция художника, обделенного вниманием отсутствующей даже у древних греко-римлян музы живописи, была нулевой.

– Я говорю: «Добрый день!» – Степан помахал перед его глазами рукой.

– Да? – тот оторвался от творческих раздумий и, наконец, узнал собеседника, – Как дела, Майкл?

– Шеф в хорошем настроении. Я только что от него, – сообщил Степан, – А это что, не иначе улыбка Джоконды? – он показал пальцем на ряд зубов под густыми усами на одном из разбросанных по подоконнику эскизов.

– Это большевик, – ответил Стивен, возвращаясь к творческой задумчивости.

– Вот этот? – все шло именно так, как Степан и ожидал.

– Ну да, – начал объяснять карикатурист, – этот их лидер, Сталин. Только вот куда его пристроить – ума не приложу.

– А куда его нужно пристроить? – уточнил Степан.