Автономное плавание

Его выбросило у самого трапа. Теперь нельзя терять ни одной десятой доли секунды. Раздеваться некогда - кессонная болезнь ждать не будет. Его моментально поднимают на борт, вспарывают ножом водолазную рубаху, и он, вывалившись из скафандра, в два прыжка оказывается у барокамеры, но кессонка намертво схватывает его. Кажется, что он попадает в жернова мельницы и его начинают ломать и переламывать. Задохнувшись от нестерпимой боли, он валится на палубу, но его подхватывают и вталкивают в люк камеры.

Стальная бочка камеры напряженно гудит. Это компрессоры гонят сжатый воздух. За тонкой стальной стенкой слышатся чьи-то голоса. Но вот включили громкоговорящий телефон, и Савин спрашивает:

- Как себя чувствуете, Алексей Петрович?

- Немного лучше. Плечи чуть ноют, а ноги болят.

- Как Спиридонов?

- Плох.

- Следите за ним.

- Ладно.

Компрессоры накачивают сжатый воздух до восьми атмосфер, потом постепенно будут снижать давление до нормального, имитируя выход со дна. Гудит в ушах. Лежать неудобно. Кушетку занял Спиридонов. Алексей лежит на полу, на деревянной решетке. Он прислушивается к боли во всем теле и вспоминает признаки кессонной болезни. Обычно сначала появляется зуд, кожная сыпь, незначительные боли в суставах и мышцах. Но это лишь в легкой форме. В средней форме это острые боли во всем теле и так называемый меньеровский синдром. И, наконец, тяжелая форма - параличи, синюшность, одышка, поражение легких, потери сознания.

Боль отступает медленно. Она лишь чуть-чуть поутихла в плечах, ноги же по-прежнему нестерпимо жжет. Может быть, скоро утихнет и боль в ногах. Но Алексей знает, как коварна кессонная болезнь. Она может затаиться где угодно - ив суставах, и в крови, и в легких. И выгонять ее надо постепенно и наверняка. Может показаться, что она уже ушла, но стоит выйти из камеры, как она нанесет смертельный удар. Поэтому надо особенно внимательно наблюдать за всеми признаками болезни и информировать о них врача - только тогда он может назначить соответствующий режим лечения.

Савин приказывает:

- Делайте массаж.

И Алексей делает массаж сначала Спиридонову, потом себе. Водолаз лишь тихо постанывает. Потом он молча глотает несколько витаминизированных таблеток, предусмотрительно запасенных в камере. Через систему вентилей и задвижек им передают лекарства и грелки. Почти все грелки Алексей отдает Спиридонову.

Разомлев от тепла, тот зевает:

- Спать хочется.

- Нельзя! - строго предупреждает Алексей. - При кессонной болезни сон страшный враг. Стоит заснуть, и уже не проснешься. Ты попробуй петь.

Но Григорий упрямо повторяет:

- Спать, спать...

Алексей начинает колотить его ребром ладони по ногам, по спине. Григорий недовольно мычит. И едва Алексей перестает его тормошить, Спиридонов засыпает.

- Не спите!

Но водолаз уже не слышит. Алексей снова трясет его.

- Спать, спать, - шепчет Григорий. А сил уже нет, чтобы бороться с ним.

И вдруг совсем близко загремела музыка. Духовой оркестр играл марш. "Что это? - Алексей приподнялся и заглянул в стеклянный глазок камеры. Вплотную к камере стоял патефон. - Молодцы ребята, хорошо придумали".

Потом им пели Леонид Утесов и Клавдия Шульженко, их развлекали Аркадий Райкин и Рина Зеленая, Тарапунька и Штепсель. Сначала Григорий слушал их, но потом опять начал засыпать. Алексею снова пришлось тормошить его.

Прошло почти шесть часов. Бот пришел в базу. Давление в камере постепенно снижалось. Алексей почувствовал облегчение. Плечи уже не ныли, боль в ногах стала не режущей, а глухой. Но состояние Спиридонова не только не улучшалось, а начало ухудшаться.

- Как вы себя чувствуете? - запросил врач.

- Плохо. Хуже мне, - прохрипел Спиридонов.

- Алексей Петрович, придется снова "идти на глубину". Прибавляем давления. Следите за водолазом внимательнее.

- Хорошо.

Снова загудели компрессоры. Когда давление увеличилось, Григорию стало немного лучше. Но он опять заладил:

- Спать, спать...

И снова началась борьба: Алексей то принимался тормошить водолаза, то просто щипал его, чтобы не дать ему уснуть. Во время одной из схваток Григорий зацепился за электрический провод и оборвал его. В камере наступил мрак.

Когда через несколько минут над иллюминатором повесили переносную лампу, Алексей увидел, что Григорий спит. Разбудив водолаза. Алексей стал уговаривать его:

- Ну потерпи еще немного. Тебе нельзя спать. Понимаешь?

- Понимаю. Но не могу.

- У меня уже нет сил.

- Ладно, я посижу.

Алексей вытянулся на решетке и стал прислушиваться к себе. Боль в ногах обострялась. "Отчего бы?" - Он но телефону спросил об этом у Савина. Тот ответил неопределенно:

- Это бывает. О причинах судить трудно.

"Успокаивает". Алексей понимал, что так просто, ни с того ни с сего, этого не бывает. Возможно, что режим, выбранный для Спиридонова, не годился для него, Алексея. Что ж, врач в этом случае поступил правильно - Григорий в более тяжелом состоянии.

- Владимир Иванович, вы для Спиридонова все назначайте, а я продержусь, - сказал Алексей врачу.