Автопортрет художника (сборник)

– Я же не москвичка какая, чтоб так делать, – сказала она, – это они тут все помешаны на жилье своем блядском, ебаный город!…

– Точно солнышко, – сказал я.

– Позвони, как приедешь, – сказала она. – И возвращайся скорее, я так устала среди всех этих москвичей сраных, наконец-то попался нормальный мужик.

– Ту-ту, ту-ту, – сказал я шутливо, чмокнул ее в нос, и вернулся в вагон.

Российские пограничники молдаванами брезговали, украинские – были слишком пьяны, молдавские меня, как русского, боялись – так что я привез все деньги целыми и невредимыми. Пересчитал, и офигел. Выпил на радостях бутылку коньяка с Любой. Я с ней жил тогда, хотя влюблен был, как всегда, в свою бывшую жену, Ирину. Но она от меня давно уже ушла. Вернулась к своему первому мужу. Кишинев. Гребанный гадюшник!

Ладно, к черту Кишинев. Итак, я заполучил денег на два-три года скромного существования. Первое, что я сделал, – совершенно неожиданно для себя – вернулся на бассейн.

– На кой хрен тебе это нужно? – спросила меня Люба, поглаживая перед зеркалом свои большущие, белоснежные, с синеватыми венками, груди.

– В детстве я был чемпионом Северо-Западной Зоны РФССР по плаванию, – сказал я, и сказал, кстати, правду. – И, боюсь, я больше ничего не умею.

– Ты задрот, – сказала она ласково.

– Но дрочишь-то перед зеркалом ты, – сказал я. – Сиськи своим ты ведь дрочишь.

– Выпьем, – сказала она.

Пили мы в ту осень не то, чтобы страшно, но много. И она и я. Она приносила с работы то вискарь, то текилу, потому что работала барменшей. Я никогда столько напитков качественных не пробовал, как в тот год. Ликеры, вина, крепенькое. Жрали литрами. И я все звонил Ирине тайком иногда, – боялся ее чересчур здорового и крепкого мужа, да он блядь даже в десанте служил, и меня, мешок говна с жиром, уделал бы за так – но она ко мне возвращаться не собиралась. И это было очевидно. Любой бы на моем месте сдался, ведь ушла она пять лет назад. Так я и сдался. Я уже ничего не ждал. Этот говнюк, ну, к которому она вернулась, он меня снова сделал. Я был чересчур не мужик для нее. Так что я сдался, сдался, сдался.

А звонил просто так.

Ну, и с плаванием было все то же самое.

ххх

Так вот, насчет бассейна.

Видимо, во мне сработал предохранитель какой-то. Организм встрепенулся и сказал, эй, стоять. Ну я и встал. А потом поплыл, потому что больше никаких видов спорта не знал. А плавал в детстве, потому что родители так хотели. Ну ладно, я поплыл. Купил себе абонемент на самый худший бассейн города, чтобы побыстрее завязать с этой долбанной затеей.

Но я не учел одной своей особенности.

Если я за что берусь, то берусь крепко.

Поэтому уже через год я весил на десять килограммов меньше, чем когда начал, и скачивал в интернете программы тренировок с самых продвинутых страниц для пловцов. Я вспомнил все об анаэробных и аэробных нагрузках, купил лопатки, доску, пояс специальный, резину, три пары плавок, и, что самое удивительное, я этим Пользовался. За день проплывал по пять километров. Люба только посмеивалась. На кой хрен мне это было нужно, я и сам не очень понимал. Но уж если взялся, держись, шептал я, расстегиваясь в туалете перед тем, как пойти в воду. Я ведь пловец, а мы, пловцы, не ссым в воду. Мы в ней Плаваем.

Я не работал, не писал книг, не читал их, ничем не интересовался, и не надеялся ни на что. Ничего такого.

Я просто плавал каждое утро плавал, возвращался домой и трахал Любу, и пил с ней, но пил, правда, все реже, потому что это мешало плавать.

После моего первого года в нашем бассейне начали плавать детская и юношеская сборные страны. Звучит угрожающе, но стоит вспомнить о том, что страна – Молдавия. Так что все было не слишком серьезно. Подумаешь, какие-то мастера спорта и кандидаты в мастера спорта лет семнадцати, да. Я плавал по крайней дорожке, а они беспощадной вереницей муравьев упорно жрали километры на своих центровых дорожках. Волны от них бросали меня на стены бассейна. Я ругался матом в воду, и продолжал плыть. Улучшал технику. Играл с нагрузками. Когда к двум командам добавилась третья – очевидно, запасные, или талантов стало блядь больше – я обнаглел и в одно утро выплыл не на крайней дорожке, где плавали полулюбители типа меня, а на центральной.

– Что этот ублюдок делает на нашей дорожке, – заорала одна тренерша.

– Я смогу плыть так, чтобы не мешать ва…

– А ну пошел на хуй отсюда! – заорала она и швырнула в меня доской.

Я не обиделся. Тренера все психи и все орут – попробуйте-ка поговорить с людьми, которые находятся в воде и в ушах у них вода. Тренера орут, а не разговаривают. В это время вереница ее подопечных, плывущих друг за другом, словно акулы на раненного дельфина, начала идти на поворот. Прежде чем я убрался, минимум трое малолетних засранцев шлепнули мне по голове пятками.

Я покорно уплыл на крайнюю дорожку.

ххх