Автопортрет художника (сборник)

Я посмотрел на нее внимательно. Выглядела она не по годам развитой. В мини-юбке, топике… на вид ей было все восемнадцать. А на деле, шестнадцать. Я подумал, чего ей нужно. В сказки я давно уже не верил. А то, что такая сочная девушка хочет познакомиться с непримечательным санитаром морга, и было сказкой. Она улыбнулась и я снова не поверил.

– Так ты зарабатываешь тем, что моешь жмуриков? – спросила Даша.

– Ну, да – сказал я.

– Даша! – позвала Дашу одна из старых жирных родственниц.

– Кстати, меня зовут Даша, – сказала она.

– Очень приятно, – сказал я.

– А тебя как зовут? – спросила она.

– Тот, кто моет жмуриков, – сказал я.

– Какие мы колючие, – сказала она.

– Даша! – сказала, рыдая, одна из старух.

– Скажи ей, пусть не убивается, – сказал я. – Помоем и почистим вашего покойничка, как надо.

– Да ладно, – сказала она, – дядя все равно был говнюк, и бил тетю.

– А ты-то что здесь делаешь? – спросил я.

– Привезла тетю горевать, – похвасталась она, – у меня же права есть!

– Ладно, – сказал я, – что-то еще?

– А можно я приду к тебе вечером? – спросила она.

– Зачем? – спросил я.

– Да так, – сказала она. – Пообщаемся?

– Тупая малолетка, которая играет в отчаянного человека, – сказал я.

Она глянула на меня внимательно:

– Так вот как ты себя идентифицируешь?

ххх

Даша пришла вечером, и оказалась довольно умной малолеткой.

Мне, по крайней мере, с ней было интересно. Пока я чистил одного клиента, споласкивая его мощной струей из-под шланга, она расспрашивала меня о работе. Я видел, что ей правда интересно.

– А почему вода холодная? – спрашивала она.

– Потому что, если их мыть горячей водой, тело станет разлагаться куда быстрее, и к похоронам покойник будет выглядеть как торт, полежавший на солнцепеке, – отвечал я.

– А у них правда растут волосы и ногти потом? – спрашивала она.

– Нет, – отвечал я.

– А вы вырываете золотые зубы у мертвецов?

– Нет, родственники же увидят, – соврал я.

– А вы разговариваете с покойниками?

– Только если собеседник интересный…

– А вы правда трахаете покойниц, если вам привозят молодую и красивую?

– Нет, – соврал я еще раз.

– А вы…

– Помолчи, – попросил я.

– А у тебя есть девушка? – спрашивала она.

– Нет, – сказал я правду.

– Ладно, – сказала она. – Тогда я буду твоей девушкой.

– Ладно, – сказал я. – Тогда у меня есть девушка.

Потом отложил шланг, подошел к ней, взял за подбородок, даже не сняв перчатку, и спросил:

– Ну, а теперь объясни почему?

В смысле? – спросила она.

– Я старше тебя лет на десять, я некрасивый, я мою жмуриков, – сказал я.

– Я беден, – соврал я, потому что ничего не тратил, а все откладывал, и денег бы хватило лет на десять скромной жизни где-нибудь в Чехии.

– Я не отмечен талантами, – сказал я.

– Меня даже не хватило на то, чтобы спиться, – сказал я, – или стать каким-ниубдь сетевым задротом, из тех, что наводят ужас на посетителей какого-нибудь форума в интернете, а в жизни болеют церебральным параличом, – сказал я.

– Я даже церебральным параличом не заболел, – сказал я.

– У меня нет голоса, я бездарен, а когда я попробовал сочинить песню, – вспомнил я, – то рифма у меня получилось даже хуже чем «на грудь – не забудь».

– Поэтому я устроился работать туда, где все такие же покойники, как я, – сказал я, – жмурики, никакие…

– И вот, в морг приходит аппетитная сочная девка лет восемнадцати… – сказал я.

– Шестнадцати, – сказала она.

– Тем более, – сказал я, – шестнадцати. Да к тому же, из богатой семьи. С машиной своей.

– Да, у меня «Гольф», – сказала она.

– И заявляет, что будет моей девушкой, – сказал я.

– Да, я буду твоей девушкой, – сказала она.

– Почему? – спросил я.

– Меня интересует все, связанное со смертью, – сказала она.

– Ты сатанистка? – спросил я. – какая-нибудь эмо сраная? Тебе нужно чтобы я тебе дал сердце покойника? Волосы утопленника?

– Нет, – сказала она. – Я типа христианка, Пасху вот недавно отмечали, яйца красила…

– Мы будем трахаться? – спросил я.

– Ну, конечно, – сказала она.

– Я ведь твоя девушка, – напомнила она.

– Отлично, – сказал я, – сейчас домою жмурика, и поедем ко мне.

– Нет, – сказала она.

– Позже? – спросил я.

– Здесь, – сказала она.

– Блядь, в морге, что ли? – спросил я.

– Ага, – сказала она.

– Так вот в чем дело… – сказал я.

– Бери, пока дают, – сказала она.

– Не думаю, что мы тут найдем укромный уголо… – не договорил я.

– На лежанке, где ты ИХ моешь, – сказала она.

– В смысле? – спросил я.

Она подошла к цементной лежанке, и начала раздеваться.

ххх

Со временем я привык.

К тому же, она потом разрешала бросить на цемент какой-нибудь матрас. Я просто старался не смотреть вправо – на другой лежак – и все было тип-топ. Мы трахались в холодильной камере морга остаток весны, и все лето. Она пришла туда после моря, загоревшая, и пришла ко мне осенью, в школьной форме, с бантами и гольфами. Сняла с себя все, кроме ленты «Выпускной класс».

Мы трахались в морге всю осень. Трахались в нем даже зимой.

Нас никто не тревожил: у нас мало кто соглашался на дополнительную работу, так что вечерами я распоряжался помещением.