Авторитет

Оба вперились в меня испытующим взглядом.

Пауза…

Мой декан наконец пробурчал:

— Так…Сэм…Отмазали мы тебя. Ты будешь первый, кого не выгоним.

Я глубоко вздохнул.

Комок из горла, провалился куда-то в глубь…

Декан иностранного факультета проговорил:

— Удивляемся оба…И как это ты выдержал? На …Подпиши вот это и будем забывать постепенно…

Я взял в руки лист машинописного текста. Глаза радостно побежали по пляшущим строкам.

«…Пьяный арабский студент…Первым ударил араб…Доказательство — синяк под глазом у русского. Никаких побоев со стороны русского студента относительно араба…Следов побоев на теле араба не обнаружено…Отпечатки на ноже — арабского студента…Характеристика на Самарского по учебе и поведению — положительная…» Я поднял глаза, на которые уже наворачивались слезы.

Мой одобрительно похлопал меня по плечу:

— Пиши…Пиши Сэм…Все в порядке!

Дрожащими пальцами я поставил свою закорючку…

Бумага исчезла в пасти сейфа, из которого в обратную строну выплыла бутылка коньяка, три стопки, на блюдечке нарезанный ломтиками лимон.

Деканы одобряюще ухмылялись и желудки трех мужчин, согрела томная армянская жидкость…

Меня это конечно несколько шокировало, оба декана пьют с каким-то там студентиком. Я все больше молчал, прикусывая лимон, слушая как разогретые ученые мужи вспоминали их допросы в КГБ…

Бутылочка быстро опустела. Оба меня провожали по-братски, и даже иностранный декан посетовал со мной на прощанье:

— Сэм. Ты пойми. Думаешь мне легко? Да я их сам, эту черноту ненавижу всей душой. Потому как знаю, что это за шваль. Но должность…Должность заставляет работать и улыбаться. Заставляет делать то, что не хочу. Жизнь наша такая!

Я согласно кивнул и поплелся на лекцию…

В перерывах ко мне подбегала, как к знаменитости, вся студенческая братия, по очереди трясли мою руку и восхищались. Толик и «Заканальские» вели себя снисходительно и практично.

Мне пришлось накрывать стол, в моей «общаковской» комнате на 20 человек, а пришло больше…

Но на этой пирушке, никто из арабов и негров, старались в коридоре не показываться. Саид исчез куда-то. Мне было и не интересно куда. В комнате вместо трусоватого Сергея поселился калмык Валера. Веселый и простой парень. И никого более там не было до переселения в более блатную общагу совсем в другом районе Волгограда, уже на четвертом курсе.

Однако рассказу совсем не конец.

Учась далее, я стал несколько умней.

Благоразумнее и практичнее.

Знания, полученные от друзей и от деканов, сделали свое дело.

Почему — то возрос мой авторитет в студенческой среде. Даже на сессиях, преподаватели, когда возникала дилемма ставить 3 или 4, приглядывались ко мне, что-то вспоминали, улыбались и всегда ставили четверку.

После этого инцидента, какой то сомалиец, зарезал насмерть такого же черного из Конго.

Администрация института, КГБ, милиция в этих случаях поступала очень быстро — всех к черту из СССР! Когда проходила драка — «междуусобица» среди иностранцев, на это смотрели сквозь пальцы. Убирали всех по быстрому! Лишь бы наши не были замешаны.

На третьем курсе, еще в старой общаге, иногда происходило следующее.

Сидели в комнате, мирно гоняли «пулю».

Табачный дым стелился под потолком волнами, и только по переменке слышились тихие голоса: «я пас»… «вистую»… «мизер»….

Робкий стук в дверь…Я встал. Открыл. На пороге щуплый первокурсник:

— Здравствуйте…Мне бы Сэма…

— Я Сэм. Чего надо?

— У меня проблема…

— Заходи…

Усадили на кровать…Мои друзья с интересом смотрели на первокурсника.

— Что случилось? Колись…

— Да понимаете. У меня в комнате два сенегальца. Я кушал суп в комнате. А им это не понравилось почему-то…Они вылили мне мой суп на голову. Видите я мокрый весь…Мне сказали, что тут могут помочь.

Мы переглянулись. Я сразу вспомнил своих марокканцев…

— Тебя как зовут мальчик?

— Володя…

— Слушай Володя. Мы утрясем твою проблему. Но это будет стоить тебе.

— Сколько?

— Чепуха…Четыре бутылки водки. Согласен? И сейчас…

— Конечно…Я быстро…

Юнец вихрем выскочил из комнаты. Мы не успели закончить игру, как он явился обратно с четырьмя бутылками «Столичной»:

— Значит так Вова. Сейчас идешь в свою комнату. Быстренько одеваешься и сваливаешь в кино…Действуй!

Мальчик исчез. Валера весело проговорил:

— Ну ты Сэм даешь!

— Тихо! Циц! Пожарьте лучше картошки и сгоняйте за закуской. Я сейчас буду.

Подхватив две бутылки, иду на третий этаж и вваливаюсь в комнату к кубинцам.

— Хуан! Вива Фидель…Хуан!

Трое кубинцев, черные как смоль, но с революционным воспитанием, радостно вскакивают с кроватей. Второкурсники уже:

— О..о..о..Сэм…Заходи…Ого…Столичная…Вива Фидель! Сэм?

— Вива! Вива революция! Вива СССР! Фиделю вива!

Водка резво забулькала по стаканам. Приятные, кубинские ребята, горящие революционным огнем сердца, хоть и черные, но такие же как и мы — любители выпить.

Но девки наши к ним не липнут — просто взять с них нечего кроме соломенного сомбреро.

В порыве дружеского откровения, я посетовал:

— Хуан…Прикинь…А как вы своих кубинок защищаете?

— О..Сэм…Никто до них не лезет. Знают, что с нами будут иметь дело.

— Так вы что? Даже в «Мед» их бегаете защищать?