В пяти шагах перед ним стоял Хиск. Он стоял на коленях и молился, бил поклоны. Взгляд его был устремлен не на Валентина, а на бронзовую помятую палицу, валявшуюся в двух шагах от костра.
Прятаться Валентину было некуда, но Хиск, видимо, не собирался стрелять. Он следил за Валентином с благоговением, с безропотностью, с восхищением, с ужасом, и Валентин ясно осознал, что старец молится именно ему - технику-планетологу, руководителю маленькой группы специалистов с Земли.
И Валентин покраснел, ему стало стыдно и за себя и за Хиска, и жалко стало этого, в общем-то, очень сильного жилистого человека, который, точно слепой котенок, тыкался из угла в угол в своем страшном мире, не зная уже, каким богам молиться.
Валентин подошел к Хиску, легонько похлопал его по спине.
- Ничего, дед, бывает... - пробормотал он. - Пошли домой. Пора! Уже мало осталось.
И подобрав брошенное на тропинку ружье, перекинул его через плечо. Не оглядываясь на старика, стал спускаться по ступенькам заброшенной древней тропинки в джунгли.
Минуты через три Хиск его нагнал. Валентин услышал радостное пыхтение за спиною и бормотание:
- Мало, совсем мало осталось.
"Конечно, мало, - подумал Валентин, - сейчас на ровную площадку выйдем и вызову базу, а там через три-четыре часа прилетит вертолет еще одно чудо... Летать-то Хиску пока не приходилось, а значит, все впереди. И не мало, а много..."