Авторитет

Подтянувшись, Рублевский пружинисто выбросил тренированное тело на скользкую от мокрого снега покатую крышу. Добрался до такого же окошка, ведущего во вторую часть чердака. Оно оказалось закрыто фанерой вместо стекла и было наглухо заколочено двумя толстыми гвоздями со свежими отметинами на шляпках. Джинна работа. Обеспечивающий все предусмотрел. Профи. Других Седой не держит. Теперь никто втихаря к точке выстрела не подберется. Если уходить основным маршрутом вдруг станет опасно, то всегда можно высадить ногой эту хлипкую хрень. Сергей еле заметно улыбнулся. Что ни говори, а когда есть запасной вариант отхода, это хорошо. А то ведь всякое случалось.

Еще раз оглядевшись, Рублевский вернулся обратно на точку, надел маску и занял позицию, наблюдая, то через прицел, то невооруженным глазом, как в непосредственной близости от объекта паркуются сверкающие иномарки, из теплых и сухих салонов которых выходят приглашенные на мероприятие люди и собираются под зонтами у парадного входа в новое здание представительства республики тюленей, оленей и несметных запасов земных кладовых, разрешение на добычу которых получают лишь «особы, приближенные к императору», и то за очень большие деньги. Серьезный бизнес, однако – распродажа родины. И прибыльный. За такое небо в алмазах многие готовы рискнуть и начать игру навылет. Но угрохать Эдика лишь сотая часть дела. Спецов по мокрухе в родной отчизне хватает. У каждой уважающей себя крупной корпорации в службе безопасности есть штатные мастера заплечных наук, прошедшие хорошую школу в армейских и чекистских институтах. После ликвидации надо еще занять трон, распихав конкурентов, а вот это по зубам очень и очень немногим. Интересно, кто будет следующий? Там, за высокими красными стенами, уже наверняка выбрали преемника.

Сергей посмотрел на ручной швейцарский хронометр. Секундная стрелка, описав круг, перескочила через верхнюю точку и побежала дальше. Контрольное время. Аграновича не было. Седой молчал. Однако Рублевский был абсолютно спокоен, потому что знал – хозяин бескрайней тундры благополучно прилетел в Питер и сейчас находится в трех минутах езды отсюда. Открытие с торжественным перерезанием ленточки – интересно, кто и как давно придумал эту несусветную глупость? Не официальный прием в Кремле у Большого Папы. Можно и опоздать. Ничего с гостями не случится, не сахарные, не растают. Даже под падающим с серого ноябрьского неба противным мокрым снегом. Компенсация в виде шикарного банкета с шампанским и черной икрой сразу после церемонии и пресс-конференции все спишет. Халява, плиз. Иначе на фига все эти пираньи, включая выделяющуюся на общем фоне пишущую и снимающую журналистскую братию, сюда вообще приехали, получив именные приглашения? Ясно, ради чего – засветиться, напомнить о себе, кто – покрасоваться в масс-медиа, кто – заработать на этом гонорар, а чуть позже всем вместе слиться в экстазе, то есть крепко выпить и сытно пожрать. Все как всегда, к гадалке не ходи. Схема подобных мероприятий стандартна.

Наконец ожила рация. Сигнал передался в крохотный радиомикрофон, прочно сидящий у Хирурга на ухе на прозрачном, незаметном с расстояния пары шагов силиконовом креплении. Полковник сообщил – мишень начала движение. Рублевский хмыкнул. Стало быть, тронулся Эдик. Думал – на тусу, а по ходу – в последний путь. Впрочем, днем раньше, днем позже. Если уж тебя там приговорили, то какая разница? Рублевский поднял винтовку и направил лазерный электронный прицел в сторону перекрестка, откуда вскоре должен был появиться кортеж губернатора. Сердце Хирурга стучало ровно и спокойно. Никакого волнения. Никаких лишних движений, никаких посторонних мыслей. Обычная работа. Отход и душевная опустошенность придут потом. Но это будет позже. Вечером, может, завтра. Сейчас надо просто действовать. Отрабатывать новенькие майорские погоны и самую серьезную за последние годы премию из спецфонда особых поощрений.

Первым, наплевав на красный сигнал светофора, из-за угла на перекресток с ревом сирены вынырнул длинный милицейский «форд» с мигалкой на крыше, мгновенно перегородив проезжую часть и рявкнув что-то грозное в матюгальник. Движение на перекрестке тут же остановилось. Более того – судя по характерному визгу тормозов и последовавшему вслед за ним хлопку, в зад вынужденному резко затормозить пассажирскому автобусу влетел какой-то раззява из группы безбашенных автолюбителей, плюющих на дистанцию, всегда и везде старающихся «жать на гашетку» до упора, потому как «тормоза придумали трусы» и «какой же русский не любит быстрой езды». Будет дураку наука.