Авторские колонки в Новой газете- июнь 2008- сентябрь 2010

Послушный неписаным законам, я сую в конверт двадцатку парню, привозящему мне «Нью-Йорк таймс», — чтобы он, швыряя на крыльцо килограммовую газету, не промахнулся и не сломал три наши и без того капризные розы. Механику, честно и благородно, что великая редкость, починяющему мою машину, положена дорогая водка, тем более что я сам научил его пить — закусывая, но не разбавляя. Хозяину одесской лавки «Самовар» пойдет книжка «Русская кухня в изгнании» — чтобы не забыл позвонить, когда будет готовить фаршированную рыбу. Еще есть мясник, оставляющий мне почки для рассольника, рыбник, хранящий лососевые головы на заливное, зеленщик из корейский лавки, владеющий редкой в наших краях редькой, дворник, который из всех английских слов твердо знает только «Christmas», медсестра, ухаживающая за мамой, и, конечно, дантист, которого просто необходимо подкупить, чтобы не хвалил Буша, пока у меня рот занят сверлом.

Мелкие дары — рождественский мазут. Раз в году смазывая детали сложной социальной машины, мы обеспечиваем ее бесперебойный ход на следующие 12 месяцев. Поэтому Рождество — решающий фактор в календаре американской экономики. Она ждет его, как невеста — свадьбы.

В этом году она будет небогатой. Американцы учатся экономить с таким же азартом, с каким они привыкли тратить. Экономия — из нужды и так — вдруг оказалась модной добродетелью. Одни открыли бутерброды, другие научились ходить пешком, третьи отказались от необходимого — но не лишнего.

Когда я вчера проезжал (как всегда — на велосипеде) по нашей улице, то возле каждого дома валялись ждущие мусорщиков мордастые телевизоры. Их заменят новые — с плоским экраном, чтобы не нужно было тратить деньги на билеты в кино. Экономия рационализирует трату: роскошь легче простить, когда она маскируется выгодой.

Поэтому магазины по-прежнему полны. В одном, «Wal-Mart» на Лонг-Айленде, даже продавца раздавили. И уязвленная кризисом Америка не может себе отказать в своем главном чувственном удовольствии. Сам я, кроме книг, все приобретаю по правилу буравчика: первое слева, но у других свершение покупки вызывает оргиастический восторг. Сейчас, правда, он часто остается бесплодным: 20% товаров возвращают в магазин не распакованными. Шопинг без затрат напоминает мне то, что в молодости называлось «крутить динамо»: любовь без взаимности.

В ужасе от падения покупательской решительности сразу два президента уговаривают нас отказаться от холостых приобретений. Сегодня Буш и Обама действуют в единодушии, редком для представителей партий-антагонистов. Но кризис, как лесной пожар, всех побуждает к противоестественному поведению. (Директора трех главных автомобильных компаний Америки согласились на зарплату в один доллар в год.)

Реагируя на кризис, газеты каждый день предупреждают об опасности, умоляя сделать правильный выбор. Ведь в конечном счете все зависит от нас — покупателей. Мы и есть экономика. Понимая это, напуганные будущим американцы готовы делать, что скажут, но не могут — все сразу. Между тем от нас требуют взаимоисключающих поступков: экономить и тратить, жить по средствам и ни в чем себе не отказывать.

— Беда в том, — твердят нам эксперты, — что покончив с расточительностью, швырнувшей страну в кризис, мы угрожаем ее благополучию тем, что перестаем им пользоваться.

 С этим силлогизмом не способен справиться наш бедный здравый смысл, однако его и не требуется. Большая экономика, как квантовая физика, оперирует не житейской, а парадоксальной логикой. Она требует не копить на завтра, а жить за его счет.

«Кредит, — говорят учебники, — расширяет экономику, которая кормит кредит».

Чтобы это подозрительное с точки зрения механики колесо не остановилось, от Америки требуется вернуть себе уверенность и вести себя так, будто ничего не произошло. То есть отправиться за подарками, признавая, что Рождество неизбежно.

Считается, что в эпоху экономических бед песни становятся грустными, фильмы — семейными, романы — пространными, люди — серьезными. Юбки носят длинные, наряды меняют реже, зато намного больше продают губной помады, которой дамы себя балуют вместо новых платьев и ювелирных украшений.

Что бы ни говорили экономисты (их мы уже слушали), «кризис» — понятие психологическое и явление метафизическое: было, было, и вдруг не стало.

Это — как чудо, только наоборот. Поэтому мы подспудно воспринимаем угрозу как нечто внешнее, непонятное, хуже того — необъяснимое. Перед такой опасностью необходимо сплотиться, используя внутренние ресурсы.