Авторские колонки в Новой газете- июнь 2008- сентябрь 2010

У англичан Харитонов тоже любил XVIII век и знал его интимно, как родной. Его комментарии к Филдингу можно издавать отдельной книгой: живой портрет страны, которую, на зависть другим, прозвали «старой и доброй».

Совсем иначе Харитонов переводил Ивлина Во, его сверстников и соперников. Володя любил их оптом, но цедил в розницу.

— Кто у тебя в планах? — спросил я его однажды.

— Тебе нравится проза Форда Мэддокса Форда?

— Еще бы! — соврал я.

— Вот почему я бы хотел перевести роман его брата.

Харитонову импонировала довоенная Британия: империя на выхлопе. Да и сам он казался питомцем своих любимых авторов. Ему шел плед, легкая лень, самоирония — манеры джентльмена-ученого, только вместо трубки проклятая «Прима». У англичан Харитонов слыл бы любителем, у американцев — профессионалом, у русских он считался просто мастером. В переводе Володя шел за самим Голышевым, другом и коллегой. Неудивительно, что только этих двоих удостоили неслыханной чести — сборниками текстов, объединенных не страной, не темой, а именем переводчика.

Володин сборник я снял с полки дареных книг, где осиротевших томов становится все больше. Только под этой обложкой могли собраться барочно-избыточный Томас Вулф, приподнятый Фитцджеральд, циничный Ивлин Во, мягкий Сароян. Чтобы каждый остался собой, переводчику надо исчезнуть. Принеся в жертву индивидуальность, он выбирает перо по чужой руке. Но это не значит, что у хорошего переводчика нет своего стиля. Он, конечно, есть: вкус да мера.

Своих учеников, а их наберется на школу, Володя учил верному тону — как, не утратив естественности, идти по краю, не срываясь в отечественное просторечие «чувих» и «бабок». Харитонов владел тактом — абсолютным, как слух скрипача. Его переводы говорят по-русски, не позволяя нам забыть об иностранном оригинале. И все же, читая Харитонова, я никогда не перевожу слова или шутки обратно на английский. Володина работа звучит по-русски органично, ибо он переводил не только смысл, но и звук. В поисках уникального, как пульс, ритма Володя прислушивался к автору и умел сохранить чужой голос на своей странице. Именно поэтому ее можно читать вслух. Это легко проверить: Харитонов расставил ударения в незнакомых — армянских — именах и названиях у того же Сарояна. Такое внимание лестно для автора, бесценно для читателя и уже слишком редко встречается. Теперь — тем более.

Source URL: http://www.novayagazeta.ru/society/2166.html

* * *

Летнее чтиво - Общество - Новая Газета

Общество / Выпуск № 82 от 30 июля 2010 г.

Приключенческие романы безнадежно устарели, именно поэтому их надо учиться читать заново. В них чувствуется прикосновение странной и непридуманной жизни. Это литература, выросшая до осязания. Это экзотика…

30.07.2010