Автостоп

— Порядок! С ногой вроде ничего страшного — ему наложили гипс, и все. Но вот рана на затылке тревожит доктора. Хорошо еще, что из раны шла кровь, иначе могло бы быть внутреннее кровоизлияние, гематомой называется. Ему сделали рентген, к счастью, ничего опасного нет, и у меня отлегло от сердца… Мама и Мариэтта остались в больнице, а я приготовлю овощи и буду убирать дом. Ты что, поедешь поездом в девять тридцать пять?

— Разве есть такой поезд?

— Ты не знал? Сейчас девять или около того… Если ты побежишь, то успеешь.

— Мне надо переодеться.

Он быстро переоделся на кухне. Пьер поставил туда свою корзинку и уже схватился за метлу.

— Ну, значит, я пошел, — сказал ему Люк.

— Иди. Надеюсь, у тебя все уладится в Соланже. Но вот как будет с отцом… с отцом…

Люк подавил вздох и побежал по направлению к станции. Он шел сюда еще весь под впечатлением вчерашней драмы, и теперь эти небрежно брошенные Пьером слова, это торопливое прощание… Понятно, Пьер думает сейчас только о своем отце, и все иное потеряло для него всякий интерес. «Я не должен на него обижаться, — убеждал себя Люк. — Но вчера вечером я ощущал себя так прочно связанным с их семьей… Мне сейчас до того скверно, что и думать обо всем этом нет охоты. Болит голова, саднит горло… Что это со мной?» Когда несколько минут спустя поезд уносил его из этих мест, его уже одолевал сон. За окном промелькнул кемпинг, напомнив ему, как он стукнул Фредерика. От Файе до Соланжа — десять километров. Сумеет ли он их пройти?

Но тут Люку повезло. Перед вокзалом стоял автобус. Он сел в него и оказался в Соланже прежде, чем успел опомниться. Погода разгулялась, и хотя туч было много, в их разрывах уже проглядывала голубизна и видны были снежные вершины. Теперь Люк глядел на них с какой-то неприязнью — эти горы, которые казались ему такими прекрасными, таили в себе, оказывается, грозную опасность для человека. Он стоял посреди главной площади, не зная, куда податься, и зашел в конце концов в бар, где выпил подряд три чашки чаю. Зал был полон, все громко разговаривали, курили. Хозяин, раскрасневшийся и оживленный, ходил от столика к столику, наполнял стаканы, возвращал сдачу клиентам.

Люк остановил его.

— Месье, вы не могли бы мне сказать, где здесь кукольный театр?

— Театр, — изумленно переспросил хозяин. — Нет, здесь нет театра… Мелони! — крикнул он кассирше. — Ты слышала что-нибудь про кукольный театр в наших краях?

— Небось он спрашивает о той труппе, что сняла загон «Эдельвайс», — ответила кассирша.

— Да, и представьте, это был очень забавный спектакль, — вставила какая-то худенькая женщина, которая пила маленькими глотками кофе со сливками. — Крошечные марсиане вытворяли одну шалость за другой. Дети просто заходились от смеха.

«Был…» «Заходились…» Люк изменился в лице.

— Но они ведь будут играть сегодня? — пробормотал он.

— Вы ошибаетесь, мой друг, они играли вчера, — ответила дама, — и видели бы вы, как сегодня утром ребята бежали за их грузовичком, когда они уезжали.

— Не может быть… Мариэтта мне сказала…

— Твоя Мариэтта ошиблась, это бывает.

— А куда же они уехали? Куда?

Об этом никто не имел ни малейшего представления. В Межев? В Вальдизер?.. Каждый наугад называл какой- нибудь маленький городок, и Люк в полном отчаянии глядел на свою пустую чашку.

— Может быть, дети знают? — сказала вдруг худая женщина. — Аделаида! — громко позвала она бледненькую девочку, которая стояла у игральных автоматов.

— Что? — отозвалась девочка, не оборачиваясь.

— Аделаида, ты не знаешь, куда уехала вчерашняя кукольная труппа?

— В Эвиан.

Дама поглядела на Люка.

— И все-то она знает! Ничто не может от нее ускользнуть. Вот в прошлый вторник она рассказала мне такие вещи о нашей портнихе…

Но Люк уже выскочил на улицу. Он был настолько взволнован, что забыл, как плохо он себя чувствует. Эвиан?.. Эвиан находится на берегу Женевского озера, и туда, наверно, можно добраться поездом. Скорей на вокзал!.. Но увы, едва он пробежал десять метров, как ему стало дурно. Люк прислонился спиной к стене, чтобы не упасть. «Мне надо было съесть бутерброд, когда я пил чай, — подумал он. — Наверно, меня мутит от голода. Вот я сейчас куплю хлеба в булочной…» Но на площади булочной не оказалось, и на соседней улице тоже. Потом он прошел мимо большой гостиницы, мимо ряда вилл, мимо бассейна и вышел ко второй гостинице, за которой начинался луг. Люк обошел его, хотя еле держался на ногах, в голове роились какие-то бессвязные образы, и среди всего этого хаоса почему-то японские близнецы. Наверно, он их увидит только этой зимой, когда сестра приедет на рождество в Париж. «И я буду их дядей, — сказал он себе. — Дядя Люк, звучит неплохо». При этой мысли он рассмеялся… Спать, спать… И забыть обо всем… А тут как раз этот луг. Он пересек улицу, чтобы попасть на луг, но его толкнула проезжающая машина, и он, не сумев удержаться на ногах, рухнул прямо на изгородь.

Скрип тормоза, шум торопливых шагов.

— Разиня! — услышал он взволнованный голос. — Чего это ты кидаешься под колеса? Кости хоть целы?