Автостопом по Галактике

Он попятился, держась за живот, рыдая от нового приступа смеха.

— Ну класс! Ну надо же, нарочно не придумаешь — тебя живьем посмотреть! — захрипел он. — Парень, — заорал он изо всей мочи, — ты же самый-самый… сто очков вперед лягушкам!

И тут Прак буквально завыл от смеха, срываясь на визг. Затем повалился на скамью и забился в истерике. Он рыдал от смеха, сучил ногами в воздухе, бил себя в грудь. Постепенно пароксизмы стихали. Пыхтя, Прак приподнялся со скамьи и обвел всех взглядом. Посмотрел на Артура. Вновь повалился на скамью, беснуясь от смеха. И наконец задремал.

Артур застыл как вкопанный. Его губы кривились. Так он и стоял, пока друзья транспортировали бесчувственного Прака на корабль.

— До того как мы подобрали Прака, — сказал Артур, — я собирался вас покинуть. Я по-прежнему хочу это сделать, причем чем скорее, тем лучше.

Другие молча кивнули. Тишину нарушал лишь приглушенный многими переборками, далекий звук истерического смеха, который доносился с того конца корабля — из каюты Прака.

— Мы его допросили, — продолжал Артур, — точнее, вы его допросили — я, как вы знаете, не в силах к нему приближаться — и, похоже, ему нечего сказать. Разве что всякие случайные мелочи и неинтересные мне сведения о лягушках.

Тут его слушатели едва удержались от ухмылок.

— Нет, когда речь идет о юморе, я всегда первый готов посмеяться, — сказал Артур — и вынужден был переждать, пока другие нахохочутся вдоволь.

— Когда речь идет о юмо… — опять начал Артур и вновь умолк. На этот раз — чтобы вслушаться в тишину. Поскольку в этот момент действительно — крайне неожиданно — воцарилась абсолютная тишина.

Прак утихомирился. Много дней они прожили под неумолчный аккомпанемент истерического смеха, сотрясавшего переборки корабля. Лишь изредка выпадали передышки тихого хихиканья и сна. Самая душа Артура сжалась в комочек от паранойи.

А сейчас установилась какая-то новая тишина — во сне Прак молчал не так. Зазвенел звонок. Взглянув на пульт, они удостоверились, что звонил Прак.

— Он совсем плох, — сказала Триллиан шепотом. — Беспрестанный хохот разрушает его организм.

Губы Артура искривились, но он промолчал.

— Надо пойти к нему, — рассудила Триллиан.

Триллиан вышла из каюты Прака с серьезным лицом.

— Он тебя зовет, — сказала она Артуру, угрюмо поджавшему губы.

Тот глубоко засунул руки в карманы халата и попытался придумать отговорку, которая не казалась бы мелочно-злобной. К его ужасу, ничего не придумывалось. Несправедливость.

— Пожалуйста, — произнесла Триллиан.

Передернув плечами, Артур вошел в каюту — все с теми же угрюмо поджатыми губами, хотя при виде таковой мины Прак всегда реагировал крайне бурно.

Артур поглядел на своего мучителя, который тихо лежал в постели, пепельно-серый и измученный. С первого взгляда казалось, что он уже не дышит. Форд и Зафод растерянно мялись у кровати.

— Вы хотели меня о чем-то спросить, — сказал Прак слабым голосом и слегка закашлялся.

Артур сжался в комочек от одного звука этого кашля, но приступ длился недолго.

— Откуда вы знаете? — спросил он.

Прак еле-еле пожал плечами.

— Потому что это правда, — сказал он просто.

Артур принял этот аргумент.

— Да, — проговорил он наконец с какой-то мучительной медлительностью, — да, у меня действительно был вопрос. Точнее, что у меня вправду есть, так это Ответ. Я хотел узнать, в чем состоит Вопрос.

Прак сочувственно кивнул, и Артур несколько воспрял духом.

— Это… ну, долго рассказывать, но Вопрос, который я хотел бы узнать, — это Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального. Мы только знаем, что Ответ — это сорок два, а это как-то не по-хорошему загадочно.

Прак опять кивнул.

— Сорок два, — повторил он. — Да, это верно.

Он помолчал. Тени размышлений и воспоминаний скользнули по его лицу, как тени облаков — по лугу.

— Боюсь, — проговорил он наконец, — что Вопрос и Ответ — вещи взаимоисключающие. Знание одного в силу самой логики исключает знание другого. В рамках одной Вселенной невозможно знание Вопроса и Ответа сразу.

Он вновь умолк. Разочарование изобразилось на лице Артура и собралось в узелок на своем излюбленном месте — на переносице.

— А если бы это произошло, — продолжал Прак, распутывая нить мысли, — то, по-видимому. Вопрос и Ответ просто аннигилируют друг друга и исчезнут, прихватив с собой Вселенную, а на ее месте возникнет что-то еще более непостижимо необъяснимое. Возможно, так уже и произошло, — добавил он, слабо улыбнувшись, — но это еще под Вопросом.

Тело Прака встряхнул легкий смешок.

Артур присел на стул.

— Ну ладно, — сказал он смиренно, — я просто надеялся, уяснить какую-то причину всего, что происходит, основание, так сказать.

— Знаете историю об Основаниях? — спросил Прак.

Артур сознался, что не знает, а Прак сказал, что и так знает, что Артур не знает.

И рассказал историю об Основаниях.

Однажды ночью, поведал он, звездолет появился в небе над планетой, где до сей поры никогда звездолетов не видывали. То была планета Дальфорсас, а звездолет — вот этот самый, «Золотое сердце». Снизу он казался сияющей новой звездой, беззвучно летящей по небосводу.