Аз Бога ведаю!

– Пока божьего знака не увидим у Святослава – не примем его!

– Не обессудь, княгиня! – заявил подручный боярин Претич. – Верно ты сказала: против сына тебе не след стоять. Вашему роду отпущено землей править, нашим родам – подправлять. Коль в ладье один кормилец и нет гребцов, через море не переплыть. Мы детину проучим! Нам суд над ним рядить!

Правы были бояре!.. Да застонало материнское сердце: ужели согласиться и отдать сына на их суд?

К тому же Святослав рожден по воле божьей, и Владыка Род от своего сердца отнял плоть, чтобы дать Руси светоносного князя. Возможно ли, не спросясь небесного отца, отдать дитя на суд земной? Чем обернется ее слово – бедой или благом? ч

– Ты сказал, судить, чтобы проучить Святослава? – уточнила княгиня.

– Нельзя попускать ему, матушка! След проучить! Чтобы зарекся он зорить отчие земли и древние роды позорить, – заявил подручный боярин Претич. – Видим, не сладить тебе с сыном. Дай его нам на суд!

Не смея поднять головы, боясь возмутить Небо, княгиня проговорила:

– Быть по сему… Творите свой суд. С одним кормилом добро по небесам плавать. А по земле – не обойтись без гребцов. Запомни, боярин: если хоть волос с его головы упадет – в тот же миг лишишься своей.

– Запомнил, княгиня, – проронил Претич.

Оставив удовлетворенную толпу на улице, она вошла в терем, затворилась в покоях и затеплила огонь на жертвеннике Рода. Кумир славян засветился, и княгиня возложила жертву – горсть травы. Благостный дух разлился по палатам, полегчало тело и просветлели мысли. Сладкий дым травы Забвения окрылил ее, притупил боль и отмел сомнения – надежда зародилась в сердце. Она в тот же час послала гонца, чтоб выведал, где Святослав и что с ним происходит. Судилище киевское было в дубовой роще, и боярский суд проходил в тайне. Никто не мог приблизиться и послушать его ход под страхом заключения в сруб, однако посыльный княгини, сведомый пластун, умеющий отводить глаза, пробрался в рощенье и вернулся возбужденный.

– Ратуй, княгиня! Боярская измена! Сивобородые схватили Святослава, свели в дубраву, и, привязав к деревам, судят! А верховод – твой подручный, Претич!

– Ступай и слушай, – спокойно велела княгиня. – Ас вестью не задерживайся.

Княгиня воздала кумиру – летучий дым хмельной воскурился над рощей. Род светился и принимал жертву, но тревога уж не оставляла сердце. Почудилось, в покоях потемнело, ровно набежала туча и покрыла солнце. Так и минул этот день, без вечерней зари, и ночь ей казалась бесконечной. Едва дожила она до утра, но увидела лишь серый рассвет: омраченное солнце не явилось очам. Это был дурной знак. А к полудню примчался гонец – страх исказил чело.

– Ты в тереме, а над сыном твоим учинили потеху! – сообщил он. – На белого коня хомут надели, прогнали вокруг черного столба, чтобы вспотел. И князя потом через сей хомут протащили, как оборотня!

– Что же еще? – даже не вздрогнула княгиня.

– Корежит теперь князя… Бьет лихорадка. Распяли меж дерев и держат так. А он то стонет, то орет и рвет канаты морские.

– А бояре судные?

– Они припоминают все, – потупился гонец. – Что позорил древлян и города пожег, что Русь позорит, рать собирая супротив народов Ара. Что произвол чинят…

– Довольно! – оборвала княгиня. – Ступай назад и слушай.

– Княгиня, боюсь, что…

– Ступай! – .прикрикнула она и, скрепив сердце, тая страсть, вновь встала перед кумиром. Но что же стало с ним?! Сияющий болван омрачился, зловещая тень покрыла его светлый лик. Тотчас за окном ей почудился крик сокола! Она растворила окно и едва успела отпрянуть: трезубец птицы летел ей в лицо, нацелив когти в грудь, а хищный клюв – в глаза. Да промахнулся сокол, ударившись о стену, пал, словно брошенная в азарте шапка, и, кажется, издох!

Она присела подле птицы и протянула руки, чтобы поднять, но сокол шевельнулся, встал, оправил крылья.

– Дарина, – то ли позвал, то ли простонал он человеческим голосом.

Она забыла свое первое имя, и вначале дрогнула.

– Как ты назвал меня?..

– Ты сына предала суду бояр… Я выклюю твои очи!

– Теперь тебя признала, мой сокол… Но выслушай меня! – взмолилась она к птице. – Твой сын изрочен! По вине моей…

– .Молчи! – прервал ее сокол. – Немедля возьми Святослава от бояр. Они его погубят.

– Я лишь желала проучить…

– Наукой станет смерть!

И вдруг горькая обида сдавила сердце княгини.

– Где ты ранее был? Когда я, незрячая, мыслила вскормить светоносного сына?.. Почему ты никогда не прилетал? Не открывал мне очей на зловещего чародея? А я сама внесла его в терем!

– Ты исполнила свой рок, – промолвил сокол.

– Рок? Ты ведал, что кормильцем Святославу я избрала Аббая?

– Ведал… Все, что случилось со Святославом, предначертано ему. И то, что было с тобою – все от Рода.

Княгиня на миг потеряла дар речи, но силой воли отмела оцепенение,

– И месть моя? И кровь древлян?.. Все предначертано?!

– Все… Но только не боярский суд!

– Но сын изрочен! Неужто и это по воле Рода?