АЗ ЕСМЬ

Когда с призыванием Имени Иисуса соединяется пришествие Несозданного Света, тогда особенно ясно открывается нам значение сего Имени; тогда возможен опыт «Царствия Божия, пришедшего в силе» (Мк. 9, 4), и дух молящегося улавливает голос Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный: Его слушайте» (Мк. 9, 1–7). Христос явил нам в Себе Отца: «видевший Меня — видел Отца» (Ин. 14, 9). Теперь мы знаем Отца в той мере, в какой познали Сына: «Я и Отец — едино есмы» (Ин. 10, 30). Итак: Сын являет Отца, и Отец свидетельствует о Сыне; и мы молимся: «Сыне Божий, Единородный, помилуй и спаси нас и мир Твой».

Стяжать молитву Именем Иисуса — значит стяжать вечность. В самые тяжкие минуты разложения нашего физического организма — молитва «Иисусе Христе» становится одеянием души; когда деятельность мозга нашего прекратится и все прочие молитвы станут трудны для памяти и произношения, тогда, ставший нам интимно-ведомым, исходящий от Имени свет боговедения пребудет неотъемлемым от духа нашего. После того, как мы видели кончину отцов наших, умерших в молитве, крепка наша надежда, что мир небесный, превосходящий всякий ум, навеки обымет и нас.

3. Молитва Именем Иисуса применима во всех обстоятельствах

Пройдет немало времени, прежде чем мы начнем понимать смысл и усвоим основные понятия Откровения. В Имени «Иисус» заключена весть о спасении мира. Чтобы полнее впитать в себя познание о Боге, мы истинктивно обращаемся сознанием к падению Адама, пытаясь постичь причину этого доисторического бедствия. Перед нами встает грандиозная картина сотворения ЧЕЛОВЕКА и последующих сему событий. Как это ясно видно из Писания, падению Адама предшествовала некая катастрофа в небесных сферах. Нас одолевает нужда понять, что же произошло? В чем сущность падения и его фатальных последствий для каждого из нас? Мы жаждем познать истину о спасении. И когда понимание озаряет сердце и ум, тогда все, что нам открылось, сливается в единое Имя: ИИСУС. Молиться сознательно этим Именем — значит призывать Его, включать в слово «Иисус» акт творения мира и последующего Божественного спасения. Он наш Создатель. Он же и наш Спаситель. Он наш единственный Учитель (ср. Мф. 23, 10). Только через Него лежит наш путь к Отцу. В Нем открылась людям Абсолютная Истина. Через Него мы познаем Отца и получаем дары Духа Святого. Только в Нем мы удостаиваемся «получить усыновление» (Гал. 4, 5).

Бывают моменты, когда мы лишены «досуга» для долгой молитвы, и тогда мы сокращаем ее до одного призывания Имени. Обычно же, останавливаясь умом и сердцем на каждом слове молитвы, мы придерживаемся полной общепринятой формы, которая включает в себя исповедание нашей греховности.

Когда богословское содержание этой молитвы глубоко запечатлеется в сердце и уме, она может заменить все другие молитвы. О самих себе мы молимся: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня, грешного». Думая же о близких и дорогих нам людях, мы взываем: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». (Молясь о других людях, мы не говорим «помилуй нас, грешных», поскольку исповедать грешником я могу лишь себя, судить других — может только Бог.) Когда в силу каких-либо событий мы переживаем за своих соотечественников, за страну или за мир в целом, мы умоляем: «Господи Иисусе Христе, помилуй нас и мир Твой».

Словесная формула может меняться. Некоторые предпочитают говорить: «Сыне Бога Живого», другие не произносят «Сыне Божий» вообще и сокращают прошение до слов: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня (грешного)». Иные молятся: «Сыне Божий, помилуй меня».

Призывание Имени Господа постепенно соединяет с Ним. Частично это происходит даже тогда, когда молящийся еще не разумеет, «КТО ЭТО» (Мф. 21, 10), и еще неясно ощущается исходящая от Имени сила освящения. Всякое дальнейшее продвижение, однако, непременно связывается со все углубляющимся осознанием нами греховности, доводящей нас до отчаяния. Тогда мы с возрастающей энергией призываем чудное Имя: «Иисусе, Спасе мой, помилуй мя». Святое Предание, драгоценнейшее наследие нам от Самого Господа чрез апостолов и отцов Церкви, учит нас пребывать в нищете духовной, в сознании нами присутствующей в нас смерти греховной, если мы действительно стремимся стоять в истине. «Если говорим, что не имеем греха, обманываем себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1 Ин. 1, 8–10).

«И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2, 7). И мы влечемся к Нему, томимые жаждой соединиться с Ним вечным образом. И Он зовет нас к Себе, Он ждет нас. Ждет с любовью. Жажда Бога — постоянная окраска нашего земного бывания; с ней собираемся мы и умирать.