Азъ есмь Софья. Государыня

Государя уже не откачать – это он видел. А государыня… как бы дитя не потеряла! Так что обезумевшую от горя царицу перехватили и утащили за собой, не переставая вливать горький опийный настой. Вредно, да ладно уж! От одного раза беды не будет.

Выругался неслышно, едва шевеля губами, Ордин-Нащокин, черной гадюкой выскользнул из царских покоев Симеон.

Михайла выскользнул вслед за ним.

– Поднимай народ, пусть кричат Хованского на царство, – шепнул старец.

Лицо его заострилось, глаза мертвенно блестели в пламени свечи…

Михайла кивнул, хищно ухмыльнулся:

– У нас кольчуги под одеждой, ножи есть… Еще как закричат!

Патриарх принялся креститься и молиться. Цепочкой потянулись бояре – целовать руки покойного. За этим никто и не заметил, как увели обеспамятевшую царицу. Впрочем, все понимали, что толку от нее сейчас не дождешься.

Слаба, от горя себя не помнит…

Куда ей что в руки взять? Одно слово – баба!

* * *

Симеон не был бы иезуитом, если бы не просчитывал многое наперед. Многое, да не все.

Избыть Романовых он решил еще до отъезда Алексея Алексеевича в полк – и последовательно проводил свое решение в жизнь.

Первое – Алексей Михайлович.

Стар, слаб… ну, с ним кончено. И даже замена ему найдена.

Второе – Алексей Алексеевич. Вот тут… Было, было несколько людей в войске, которое с ним шло, были они и в войске у поляков, но тут Симеон уже ничего сделать не мог – все решит война. Ежели сам сопляк не убережется – хорошо. Если убережется… ему помогут. Еще как помогут.

Но это сейчас от него не зависело. А что зависело?

Кремль и Дьяково.

Нельзя допустить, чтобы на трон сели Федька или Ванька Романов. Нет, никого из мужчин Романовых остаться не должно.

Да и Дьяково – выжечь там все до последней щепочки! Огню предать, всех трупами положить – и царевичей, и царевен – где это видано, чтобы девки из теремов невесть куда сбегали?!

Но на то послано уже полсотни верных людей.

Окружат незаметно, красного петуха пустят, возьмут в ножи… вот только Володыевский… но и того издали снять можно. Для хорошего лучника – это не беда.

Хоть Сильвестр и рассказывал учителю об увиденном, да вот беда – видел он не так много. До конца ему не доверяли, вот и складывалась неполная картинка. Так что Симеон заблуждался, когда полагал, что пяти десятков татей на все хватит.

Нет, так бы… ежели ночью, да врасплох застать, да всей кучей навалиться – тогда да.

Только вот в Дьяково давно уже никакого «врасплох» не получилось бы. Но о том «старец» не знал.

И потому удовлетворенно ставил галочку.

Дьяково – то да. Сожжем.

Кремль.

Вот тут…

Как сказал мудрый человек – убивайте всех, Бог узнает своих.

Разве что пару царевен оставить. Дуньку, Катьку там или Машку… Надо же придать смене власти легитимность.

А царица?

Молодой царевич Владимир?

Ну… зато он еще нагрешить не успел. Прямиком в рай попадет, так что это почти благодеяние. И вот тут-то надобно самому проконтролировать. Ибо Хованский во многом пустомеля. Еще недоделает чего…

Надо, надо быть рядом, когда все начнется. И ежели что… яд всегда при нем. Вот кинжал… с оружием у старца были плохие отношения. Не сподобился. Но и яда хватит.

* * *

Софья летела к Москве, словно стрела, выпущенная из арбалета. Не становись на пути – пролетит насквозь и даже не застрянет!

А разум работал, словно мощный компьютер. Разум перебирал варианты, сравнивал, отбрасывал ненужное.

Болезнь? Нет, отец не жаловался. Да и известно было бы.

Умысел? Разве что…

Просто срок пришел?

Последнее очень вероятно. Только откуда такая тревога? Почему так свербит в пальцах и тянет запастись оружием?!

Своим предчувствиям Софья доверяла, отлично понимая – это не просто так. Что такое предчувствие? Это те обрывки, которые ты увидел, запомнил, не связал с чем-то, а они вцепились в подсознание. И требуют, приказывают не игнорировать их!

Вот и не будем!

Слишком мало данных для анализа, слишком…

И когда впереди горестно зазвенела колоколами Москва, поняла, что не напрасно. Всадники и не подумали замедлить ход. Куда там остановиться, перекреститься… не до того! Вперед и только вперед!

Видимо, этой ночью Бог был на стороне Софьи, потому что, не доехав еще до Москвы, она наткнулась на полк Гордона. Только сначала она даже и не поняла, кто это. Выдвинулась из темноты масса людей, ощетинилась пищалями…

Девушка резко осадила коня. Тот захрипел, затанцевал на месте, но сейчас она и с чертом бы справилась. Нежная девичья ручка так дернула узду, что конь мигом присмирел.

– Стой! Кто идет!?

– Государыня Софья! – крикнул в ответ казак из ее сопровождения. – А вы кто такие?!

Пищали опустились.

– Государыня!

Софья вгляделась. Ей знаком был этот силуэт, этот голос…

– Патрик?! Гордон?!

Уж на что она не верила в Бога, но тут рука сама дернулась перекреститься.

– Господи, спасибо тебе!

– Государыня, вы… есть… куда…

От шока шотландец забыл половину русских слов. Еще бы, не каждый день такое встречаешь на дороге – чтобы царевна, с крохотной охраной…

В просвещенных Европах – и то в диковинку бы, а уж в патриархальной Руси-то! Софья резко выдохнула – и мгновенно собралась:

– Вы здесь откуда?