Азъ есмь Софья. Государыня

Алексей рассказывал, что они успели сделать, что еще оставалось взять, Ромодановский отчитывался по своей части.

Поток крымских рабов, коих приловчились сплавлять в Персию, пока не уменьшался. Поток русских, кои в плену были у татар, – тоже. И надо сказать, что плачевное состояние одних было примерно равно плачевному состоянию других. Бывшие рабы почему-то напрочь забывали про «подставь вторую щеку и будет тебе счастье». Их тоже лечили, одевали, переправляли на Русь.

Часть татарских пленных трудилась на строительстве укреплений крепости Азов. Сами разрушили – сами и восстанавливайте, и укрепляйте.

А то турки еще придут… не будет ли войны с ними, государь?

Тут Алексей и сам не знал. Как повезет. Мехмеда – пусть на том свете гурии будут ему фуриями – знали, примерно представляли, чего от него ждать. Сулеймана же…

Да кто его знает?

Как повезет. Может и согласиться на предложенное, может и упереться – тогда надобно воевать будет. И тогда на переднем крае битвы окажутся сначала полки Собесского и казачьи полки в Крыму, а потом и Ромодановский. И тут укрепления весьма полезны будут. А заодно – тактика партизанского движения. Есть такое слово – «герилья», Софья рассказывала.

Как повезет.

А на следующее утро царевич выехал из ворот Азова в сторону Руси. Домой, как можно скорее домой. Сестренка должна справиться, и все же – лучше самому поскорее оказаться дома.

* * *

Султан Сулейман получил письмо от русского государя в самое сладкое послеобеденное время, когда всем хочется сотворить молитву и отдохнуть, воздух плавится от жары, а на песок больно смотреть – так он играет в лучах солнца.

Султан и не смотрел, лежал в саду, вкушал виноград, слушал журчание фонтана… и письмо ему открывать не хотелось. Придется ведь что-то делать!

Решать!

Воевать?!

Спаси Аллах!

Ничего такого Сулейману вовсе не хотелось. Да и как тут воевать? Самому? Вот уж в чем султан не обманывался, так это в своих воинских талантах. В их полном отсутствии. Ему и шахматы-то плохо давались!

А посылать какого-нибудь пашу? Чтобы янычары его полюбили, как родного? А султана потом… поменяли? Они уже это сделали не так давно, что им стоит повторить?

Нет уж, в ближайшее время ему бы без войн обойтись! Особенно на два фронта! Тут со Священной Римской Империей не знаешь, что делать, на Крите опять бунтуют, персы активизировались и нападают, пытаясь отгрызть себе кусок…

А все эти русские собаки! Самое лучшее, что у них есть, – это рабыни. Рабы из них плохие. Живут в неволе очень мало, бунтуют, а вот рабыни хорошие. Если, конечно, обученные и смирившиеся со своей участью. Даже любимая жена султана Сулеймана Кануни Хасеки Хуррем была родом из этой загадочной страны.

Но свиток пришлось развернуть. И вчитаться, прогнав покамест всех, кроме глухонемых евнухов.

Впрочем, по мере чтения лицо мужчины светлело.

И было от чего. Война если и не отменялась, так откладывалась.

Русский царевич в самых изысканных выражениях извинялся перед султаном, что вынужден был… но чаша терпения народного переполнилась. Дескать, крымские собаки так себя вели, что у народа терпение лопнуло напрочь и все дружно потребовали возмездия. Пришлось идти мстить, не то он сам бы слетел с трона. Конечно, впрямую ничего такого не писалось, но… понятно же!

Знал бы султан, скольких бессонных ночей и испорченных черновиков стоило Алексею с Иваном это письмо! Чай, не казачий ответ, с тем-то быстрее управились!

А тут и прогнись в нужной позе, и так, чтобы урона чести царской не вышло.

Одним словом – поход был направлен против крымчаков, а ваши крепости, государь, попали под горячую руку. Подданные ваши почти и не пострадали, разве что рабов христианских вернуть заставили – но тут и понятно.

Далее следовало самое неприятное.

Возвращать крепости Алексей Алексеевич не собирался, это было видно. Но предлагал дружить домами – то есть пусть турки возвращаются, живут, где и раньше, дома вернем, в торговле ущемлять не будем, молиться не помешаем, при условии что и они будут те же правила соблюдать…

А крымчаки…

Нет уж.

Два льва могут договориться между собой, но о чем им говорить с шакалами?

Сулейман крепко призадумался. Да, конечно, можно идти воевать наглецов. Но… Этих «но» уже столько перечислено, что с ума сойти можно! Нет, воевать не стоит, но и дружить… тут надо крепенько подумать, что стребовать с русского наглеца, а то еще забудется…

Опять же и янычарам много чего надобно, особенно денег…

Может, отправить туда часть янычарского войска? Пусть полягут – и ему спокойнее будет, и этому нахалу опять же зубы показать…

Или не отправлять? Ну не может он сейчас себе позволить неудач в войне, не может. Свергнут же!

А жить-то хочется…

Значит, будем торговаться. Пусть возвращает захваченные крепости по берегу, Перекоп, опять же Керчь, а там посмотрим…

* * *

– Государыня, донесение!

Софья даже не шелохнулась. Из-за каждого донесения дергаться – заикой станешь. Тут работы невпроворот, а она волноваться будет? Да системе прокачки царских нервов индийские йоги позавидуют! Им за жизнь столько стрессов не испытать, сколько ей за неделю!

– Что случилось?