Азъ есмь Софья. Крылья Руси

Что ж, это было ничем не хуже.

Алексей спрыгнул с коня, жестом останавливая охрану, и сильной рукой перехватил поводья.

– Кончай шалить, волчье мясо!

Вот теперь лошадь повиновалась.

И то сказать, государь был на голову повыше кучера, и точно – сильнее. Животное, дрожа, замерло на месте, и Алексей потрепал ее по морде.

– Хорошая девочка, хорошая…

А в следующий миг едва не ослеп.

Бывает же в жизни такое…

Идешь ты по улице, и сто раз по ней проходил, но в этот раз тебе навстречу идет человек – и все, как удар молнии. И ты понимаешь, что ближе и дороже у тебя уже не будет.

Или раскланиваешься с гостями, и тут тебе представляют незнакомца, и вокруг все останавливается. А вы смотрите друг на друга, и понимаете, что вы не просто знакомы, вы осколки одной души.

Или…

Да, и так вот бывает. С задурившей лошадью на дороге и выглянувшей из окошка девушкой.

Незнакомка была хороша, как ангел, какими их представляли художники.

Громадные голубые глаза на бледном лице, словно выточенном из лучшего мрамора. Высокий лоб, с выбившимися каштановыми прядками, тонкий прямой носик, алые губки, которые так и целовать бы, пока не станут темно-вишневыми, а потом и всю ее зацеловать, тонкая бледная рука, коснувшаяся занавески…

Алексей не мог сказать, что любил жену, но уважал ее, понимал, жалел, привык к ее внешности, только рядом с этой девушкой любая показалась бы уродливой, не то, что Уля.

Даже Любава, с ее слишком яркими красками…

Любава была эмалью по золоту, девушка – тонким фарфором с чуть намеченным рисунком, потрясающе красивой и утонченной…

И она тоже замерла у своего окошка, придерживая занавесь.

Голубые глаза встретились с синими – и молния, таки, грянула.

До боли, до искр в очах…

Что бы сделал или сказал государь, он не знал и сам, но вовремя на плечо опустилась тяжелая рука.

– Государь, дозволите помочь?

Дмитрий Рытов, один из выпускников царевичевой школы, понял, что происходит. Этому их тоже учили. И поняв, решил оборвать нити прежде, чем они протянутся накрепко, врастут, оставят по себе неизбывную тоску…

Не стоило бы даже дотрагиваться до государя, никогда б себе Митя такого не позволил, разве что в учебных поединках, да и заговаривать первым…

Столько всего Митя нарушил своим поступком, что хоть сам на Соловки уезжай, но… не след государю такое на людях являть. Сплетни поползут, слухи, а – нельзя. Никак нельзя.

Пусть государь хоть сказнит, а только неправильно это, когда он столбом верстовым застывает средь дороги и смотрит на девицу. Кстати, с точки зрения Дмитрия не слишком и примечательную. Симпатичненькая, конечно, но не красавица. Так себе, слишком бледная и какая-то… не от мира сего? Словно о чем-то своем думает.

Алексей вздрогнул, словно разбуженный, вздрогнула и девушка, а в следующий миг государь сам отвернулся, хлопнул Дмитрия по плечу.

– Да. Помоги тут, чем надобно. А мы поедем, пожалуй…

Кавалькада сорвалась с места, а Дмитрий остался у возка, Посмотрел еще раз на девушку, которая глядела вслед уезжавшему царю тоскливыми глазами, подумал…

Надо обязательно сказать государыне Софье.

* * *

– Любпытно. Весьма любопытно. И Алексей… заинтересовался?

– Да царевна.

Уж сколько лет не царевна, а вовсе даже Софья Алексеевна, боярыня Морозова, ан нет! Все одно – царевна и царевна. Умирать, видимо, и то царевной будет.

– Точно не было подстроено?

– Никто не знал, что государю прогуляться захочется.

Софья кивнула, но решила-таки озадачить Ромодановского. Так спокойнее будет. А покамест – стянула дорогое серебряное зарукавье, протянула Дмитрию.

– Благодарю. Возьми, не побрезгуй?

Дмитрий кивнул, поклонился в благодарность. Это не подачка, нет. Такими вещами жалуют с царского плеча, и в семье такое хранится, и из поколения в поколение передается, чтобы помнили. Чтобы знали.

– Что там за девушка?

– Марфа Заборовская.

Софья быстро пролистала картотеку в своем разуме – словно десятки файлов перемотались в один момент…

– Апраксина? Красота столицы русской?

– Да, государыня.

– Ах, вот оно что…

Софья прикусила губу.

Видела, видела она эту Марфу. Даже специально интересовалась. И вот беда – попалась эта зараза на глаза Алексею.

Угораздило ее…

Так получается, что сильных мужчин часто тянет к слабым женщинам, чтобы казаться рядом с ними еще сильнее. Или чтобы оберегать, защищать, реализовать свои инстинкты хищника… Вариантов много, но в том-то и дело, что эта игра хороша до определенного предела.

Тигр может охотиться на антилопу, только вот потом ее надо сожрать, а не создать с ней семью. А если создать, то кто получится в итоге? Какими будут их дети?

Рогатыми тиграми?

Антилопами с полосками?

В любом случае – несуразная химера. Просто потому, что сильным мужчинам нужны сильные женщины, только от такой можно ждать сильных и умных детей. А не нежные лилии, которых придется оберегать всю жизнь. Дети-то тоже получатся лилиями… даже если и тигровыми, зубов у таких цветов не будет. А Марфу Софья помнила.

Милая, нежная, очаровательная… липучка. Феде бы такую, не Алешке!