Азъ есмь Софья. Крылья Руси

Все навалилось вдруг и сразу, и Алексей почувствовал боль в сердце. Укол, второй… и вот беда. Софья вроде бы держалась, но Алексей понимал – она его надолго не переживет. Из Кремля мчался Александр, надеясь застать отца в живых, бушевала за окном буря, а брат и сестра сидели рядом, смотрели друг другу в глаза – и вспоминали. И в этот миг их мысли, чувства, воспоминания – все было общим. Момент беспредельной ясности.

Вот мальчик слушает сказку. А рядом девочка играет в наперстки.

Три наперстка кручу, бусину найти хочу…

Мальчик соскакивает с рук няньки – и пристраивается рядом. Некоторое время смотрит, а потом тычет пальцем.

– Здесь?

Под наперстком оказывается пусто. И еще раз. И еще. И сколько радости приносит найденная бусина!

Вот они играют в «Путешествие вокруг света». К ним присоединяется государь Алексей Михайлович. Смеется, смотрит теплыми синими глазами, а потом сообщает, что их мечта начинает осуществляться. Школе в Дьяково – быть! Не только для мальчиков, но и для девочек.

Вот они забирают Ваню у боярыни Морозовой.

Вот возвращаются из польского похода – и Софья повисает у него на шее.

Вот отвоевывают Крым…

Вот…

– Это была хорошая жизнь, верно, Соня?

– Замечательная.

Софья усилием воли задавила слезы. Закололо сердце, пришлось присесть на край кровати, взять руку брата в свои ладони.

– Бог даст, мы еще встретимся, братик.

– Мы обязательно встретимся, Соня. Если там есть справедливость – мы будем все вместе.

– Скорее бы. Ты еще не ушел, а я уже соскучилась…

Алексей отозвался улыбкой на эту немудреную шутку.

– Мы с Ваней подождем. Только не задерживайся.

– Обещаю…

Что-то творилось с этим миром. Он расплывался, расслаивался, воздух словно бы обретал твердость и плотность…

Слезы?

Боль в груди нарастала, становилась невыносимой. Больше семидесяти лет рядом. Вместе, плечом к плечу, не допуская ссоры… Это уже не два человека. Это одна душа – на двоих.

Сердце билось громовыми раскатами. Или это перекатывалась гроза за окном, ударяя в землю короткими злыми молниями?

– Говорят, легко уходить во время грозы…

Сказала ли это Софья? Или просто показалось, что шевельнулись губы?

Реальностью оставалась только рука Алексея, за которую Софья держалась, что есть сил. Рука – и взгляд синих глаз.

Она и не ведала, что так же за нее держался Алексей. И все прозрачнее становился ее силуэт, все яснее проступало нечто иное…

– Отец!

– Мама!

Голоса они еще услышали. И даже, кажется, успели улыбнуться на прощание, благословляя своих детей. А потом Софья почувствовала чью-то руку на своем плече – и оглянулась.

Они стояли совсем рядом. Держались за руки, улыбались, ждали их…

Такие молодые, яркие, искренние…

Ульрика – совсем такая, как она приехала когда-то в Москву. Юная, испуганная, чуть неуверенная в себе, но улыбающаяся. Мир не должен знать, что принцесса его боится. А рядом – Ваня, Ванечка…

Софья так и не поняла, когда она бросилась на шею мужу. Рядом Алексей так же обнимал Ульрику, не думая ни о чем. И прошло, наверное, немало времени, прежде, чем они позволили себе взглянуть вниз.

Там, над их телами плакали Александр и Аленка. Горько, безутешно, жалобно…

А здесь…

Здесь была абсолютная ясность. Софья смотрела в лица самым своим близким людям, и ждала приговора. Она ведь их использовала. Всех использовала…

Она все сделала, чтобы выполнить свою задачу, чтобы стояла Русь, чтобы не было войны, и ради этого она предавала, продавала, убивала, шла по головам и не считалась ни с чем и ни с кем. Сколько уж на ней налипло грязи…

Софья понимала, что самым правильным наказанием будет для нее дорога в другой конец. Ребят – в рай, а ей, наверное, место в аду. Самое то…

Можно даже в котле не варить, а можно и варить. Пусть только они будут счастливы, они будут…

Софья отчаянно ждала грома с небес, света, голоса, да хоть чего-то, но, не дождавшись, позволила себе поднять голову.

Не мысль, нет, ощущение громадного, невероятного счастья, пронизавшее каждую ее клеточку.

Глупая.

Ты ведь – полюбила. И все отдала ради нас.

Мы тебя тоже любим.

Ты справилась, Сонюшка. Ты – справилась…