Азъ есмь Софья. Царевна

То есть — где был — там и сиди, а к человеку не лезь. Много вас тут таких, умных, после драки кулаками помахать! Ты бы в свое время не рвался сплеча все перекраивать — и у людей бы поменее проблем было. И ради интереса показала сие письмо Аввакуму.

Аввакум зашипел так, что обзавидовались бы все гадюки Руси Великой.

— Шшшто!? Ссссснова?

Софья вздохнула.

— Батюшка, а вы не хотите туда съездить?

— Куда?

— А вот в гости к Никону. Верю я, что вы зла не допустите и с бесом злорадства управитесь. Сюда, в Москву, я его допускать не желаю, но человека‑то жалко. Стар, ослаб — и живи на северах? Там и для здоровых климат не всегда подходящий? А вы бы разобрались, куда его поселить, чтобы он воду не мутил.

— А заодно?

— Батюшка? — Софья смотрела поразительно невинно.

— Сонюшка, я ж тебя не первый год знаю. Коли для Никона — так ты бы лишний раз порог не перешагнула, не станешь ты так о нем заботиться.

На губах царевны расцвела ответная улыбка. И то верно — не станет.

— Я с вами пару ребят пошлю, пусть посмотрят, что, где, как по монастырям…

— То есть?

— Грамотны ли, всего ли в достатке, чем занимаются…

Аввакум перевел для себя правильно — что можно получить с конкретного монастыря и к какому делу их приспособить, но возражать не стал. Что‑то о нем в свое время никто не позаботился…

Софья отлично осознавала свою слабость, а именно — она плохо представляла, как живут низы. Поскольку смычки с ними у верхов не было никогда. Какой бы царь не выезжал, куда бы не выезжал, зачем бы — все равно на его пути строились Потемкинские деревни. Как к приезду президента кладут асфальт по центральным улицам и красят там дома, а на окраинах крысаки строем ходят. И — как? Как быть? Как строить программы? Что финансировать и в каких количествах?

Нет уж.

Софья собиралась создавать нормальную систему оповещения. И в частности — ПГБ.

А чего?

Так и назовем — приказ государственной безопасности. Начальником… да вот хотя б и Ромодановский — только Федор Юрьевич. Семья хорошая, ребенок у него в царевичевой школе учится, способ контроля отработан — через близких‑то всегда надавить можно. Не считая избыточной заносчивости — очень умный кадр, к нему Софьины дворцовые девушки давно приглядывались. Любого будет хватать, тащить и не пущать, невзирая на чины, верен, аки собака, неглуп, въедлив… в остальном — научится. Не боги горшки обжигают!

Вызвать его на беседу — и ежели покажет себя умным, то и создавать приказ. Только фильтровать надобно серьезное от пустякового. Когда декабристы по углам шушукались — это одно, тут надобно знать — и действовать. Пусть, эвон, в Сибири митингуют, а еще лучше — в Японии, самураям объясняют, что за равенство. А когда дурак в кабаке нажрался, да орал, что плевал он на царя, ну, тут лучше Александровой методики и не придумать. Пинка под копчик — и передать, что царь на тебя тоже плевал. *

*- был такой случай, с солдатом. Нажрался, начал орать — и Александр 2–й с ним так и поступил. Т. е. сказал — освободить и передать, что царь‑де на тебя тоже плевал. Прим. авт.

Потихоньку Софья забирала нити управления в свои руки. И все чаще приходила ей на ум мысль, что отец умер очень удачно. Здоровым, при памяти — и не успев навредить ее замыслам. Сама б она не решилась. И рука не поднялась бы, все ж таки любил он ее, как родной отец, и открылось бы рано или поздно. Это вам не Наташку Нарышкину уничтожать во всех смыслах, им на роду только отцеубийства не хватало к уже имеющемуся.

А, ладно, не до тонких материй сейчас. Вот приведем все рычаги — колесики неповоротливой государственной машины в рабочее состояние — тогда и переживать будем. А пока — работать. Брат еще не приехал!

* * *

Григорий Ромодановский царевича встретил, как родного. Но о торжественности речь, просто Алексею Алексеевичу были рады. И в пышности приема сквозило живое тепло, кое ни за какие деньги не купишь.

Алексей рассказывал, что они успели сделать, что еще оставалось взять, Ромодановский отчитывался по своей части.

Потом крымских рабов, коих приловчились сплавлять в Персию, пока не уменьшался. Потом русских, кои в плену были у татар — тоже. И надо сказать, что плачевное состояние одних было примерно равно плачевному состоянию других. Бывшие рабы почему‑то напрочь забывали про 'подставь вторую щеку и будет тебе счастье'. Их тоже лечили, одевали, переправляли на Русь.

Часть татарских пленных трудилась на строительстве укреплений крепости Азов. Сами разрушили — сами и восстанавливайте, и укрепляйте.

А то турки еще придут… не будет ли войны с ними, государь?

Тут Алексей и сам не знал. Как повезет. Мехмеда — пусть на том свете гурии будут ему фуриями, знали, примерно представляли, чего от него ждать. Сулеймана же…

Да кто его знает?