Азъ есмь Софья. Царевна

Михайло тем временем отдавал приказ взять войска и идти на подмогу к Володыевскому. Принять на себя командование — и держаться, хоть бы небо на землю падало! Подкрепление подойдет!

Ян Собесский кланялся, но змеиное жало‑таки не удержал.

— Русские к нам идут с большим войском. Как бы в спину не ударили, ваше величество…

Михайло на миг растерялся. Ну не привыкли тут доверять русским, не привыкли. И в эту минуту вскочила Марфа. Понимая, что коли сейчас она свое слово не скажет — никто не вступится, а доверие подорвано будет, как бы сейм еще не влез… с — сволочи…

— Да как смеешь ты, наглец честь своей королевы марать грязным языком!?

Отлично. Опешили все. Первое правило такого диалога — ошеломить. Второе — развивать успех, пока противник не опомнился.

— Называя моего брата предателем, бьющим в спину родную кровь, ты и меня такой считаешь!? Я жена короля твоего, гетман!

И возразить тут не получится. Собесский хоть и собирается с силами, но что скажешь на пламенную женскую речь? Не истерику, нет? Именно речь! Нет, вы не предательница? Я в вашем брате сомневаюсь? Но фраза так построена…

И — добить красивым жестом.

— Коли брат мой не на подмогу идет — я первая с замковой башни в ров кинусь, потому как не смогу на свете жить предательницей!

И опуститься на трон, лицо руками закрыть, словно плачет…

Вот так, поди, поспорь с беспомощной женщиной… из‑под чуть раздвинутых пальцев Марфа изучала лица людей. Женщины смотрят восхищенно, не без того. Мужчины… кое у кого на лицах недовольство, явно Собесского поддерживали. Запомним, сочтемся… Кто‑то смотрит восхищенно. Тоже запомним, свои люди нам надобны.

Михаил откашлялся и тоже пошел в атаку.

— Гетман, приказ тебе ясен? Так исполняй, а не королевские дела обсуждай. Мои отношения с деверем — мое дело. Я за Алексея Алексеевича ручаюсь, а твое дело турок остановить.

В таком раскладе Собесский мог только поклониться и отправиться восвояси.

Марфа незаметно выдохнула. И с благодарностью вспомнила сестрицу Сонечку, которая учила ее подобным приемам.

Ай да царевна! Ай да сукина дочь! Переиграла!

* * *

Петька сидел на телеге и зорко оглядывал окрестности. Сейчас его черед дежурить.

Трое их тут. Он, а еще Федька и Сенька. Казалось бы, обычные парни. Прислуга при Воине Афанасьевиче. Иного никто о них и не знает.

Да и знать не надобно, что на самом деле они — Троянские кони.

Да, так их царевна Софья прозвала. Сказала, что как троянский конь, они принесут победу не воинской силой, но хитростью. И ведь прижилось.

Три троянских конька.

А еще — восемь бочонков, тщательно закрытых, промазанных, просмоленных, чтобы вода не попала, но все равно мальчишки их берегут по очереди. Чтобы никто и руки не протянул, не покусился, чтобы не дай Бог не стащили…

Ценнее этих бочек ничего сейчас в обозе нет. Войско идет, мальчишки трясутся на телеге….

Мог ли он еще десять лет назад предположить такое?

Не — ет…

Тогда, десять лет назад, мальчик Петя жил в семье кожемяки и считал себя счастливым. Да вот беда — пришел на Москву очередной мор. В горячке слегли все родные, отец с матушкой, старшие братья и младшенькая сестренка — любимица всей семьи. Чудом выздоровел Петька.

А потом добрые соседушки, испугавшись заразы, подожгли и дом, благо, стоял тот на выселках. Так мальчишка и остался на улице — и пропасть бы ему неминуемо, но вмешалась судьба. Подобрали, отмыли, определили в царевичеву школу…

И Петька принялся учиться.

Голова у него была светлая, а легче всего ему давалась химия, хоть и не знал он того слова. Зато видел, как тятенька с кожей работает, что сыплет, примечал, какие порошки — и когда узнал, что цельная наука про то есть — пропал. Загорелся так, что впору от взрывчатки отодвигать, дабы не рвануло ненароком.

Царевич то приметил и определил Петьку — да еще двоих ребят в ученики к иноземному ученому, алхимиком прозываемому. Старику Ивану. Так‑то он Иоганн Рудольф, но уже прижился на Руси, и на ребячье «дядько Иван» не обижался никогда. Даже смеялся — всю жизнь одиноким был, а под старость лет семью обрел. Да большую такую…

И знаниями делился щедро.

А Петька ночами повторял, как песню — ртуть, гремучий газ, селитра, сера…

Откель царевич достал рукописные заметки про элементы — Петька и по сей день не знал, но дядько Иван их оценил весьма высоко. А потом вместе с дядькой Исааком помудрил, да и сделал чудо — взрывчатку.

Динамит.

Это пороху на подрыв крепости много надобно. А динамита куда как поменее хватит, им‑то с запасом дано.

Разрушить стены что Азова, что Керчи — хватит. Только доехать надобно. За тем и сидят в обозе ребята. Стерегут, следят… когда до места доберутся — они ж и устраивать все будут. А кто еще?

Они‑то знают, как все должно быть, они трудились…

Они справятся.

А государь царевич пообещал, что коли справятся они с заданием, да вернутся живыми — он у батюшки обязательно получит разрешение на создание саперной части. Так и назовут их — Троянские кони. И первыми коньками будут они трое.

Форму им пошьют свою, знаки отличия повесят, звания присвоят… но для того — сейчас надобно выжить, победить и вернуться.

Справятся ли они?