Аз есмь здесь и сейчас

Коротко о Сараскиной. Мы были знакомы еще по "Московским новостям", Людмила Ивановна у нас много печаталась и производила хорошее впечатление. А зауважала я её безмерно, прочитав в ее авторстве том ЖЗЛ о Достоевском. Сараскина посвятила ему всю жизнь, докторскую защитила и прониклась творчеством гения, как никто.

Федор Михайлович написал и "Записки из мертвого дома", и "Преступление и наказание", но и "Бесов". А тому, кто настолько глубоко изучает и понимает человеческую душу во всех ее проявлениях, внешнем и внутреннем противоборстве, нет нужды впадать в политику. Он и не впадал. Потому и почитается как гений всех времен и народов, независимо от того, будут его изучать в европах и америках или заблокируют к нему доступ.

Всё совсем иначе вышло у Сараскиной с современником Солженицыным. Она писала книгу при его жизни, с его опосредованным участием и под несомненным влиянием. Труд получился соответствующим.

Как вы понимаете, он ведь не с рождения взялся за "Архипелаг Гулаг" – и в книге добросовестно излагается обычная биография советского мальчишки: учился, ходил в походы, ссорился и мирился с друзьями, писал стихи, был пионером и комсомольцем, поступил в институт…

То есть биография могла бы быть обычной, если бы в каждой строке не добавлялся взгляд Провидца из состоявшегося будущего и довольно ядовитый комментарий о том, что все детки подвергались идеологической обработке, а в церковь не ходили, а у кого-то вдруг сажали отца или пропадал брат. И как можно было не писать стихи, прославляющие Сталина, если этим преклонением был пропитан сам воздух!

Ярчайший пример того, как исследование перерастает в пиар-продукцию заданного толка! И я хочу процитировать фразу, которая задает подобный тон с самого начала. Рассказывая о матушке Солженицына, которая из дремучего семейства была отдана на воспитание в учебное заведение либерального направления, Сараскина пишет:

"Гимназия Андреевой была как раз из тех ПЕРЕДОВЫХ, где более всего дорожили либеральным духом… считали главной своей задачей – воспитание ГРАЖДАНИНА, то есть по представлениям времени, лица, враждебного властям". (выделение Сараскиной).

Вдумайтесь: это не просто антитеза заявлению Маяковского: "Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!" Это – декларация, направление умов по пути сопротивления всяким властям, независимо от их действий и намерений, конституций и временных рамок! Бодайся теленок с дубом, пока сил хватит!

И вот он бодается, естественно, не вспоминая басню о свинье, которая рылом подкапывает тот самый дуб. Чего добивается?

Позвольте мне небольшое отступление, уж очень кстати придется здесь напоминание о Зиновьеве, еще одном Александре. Который тоже яростно боролся с советской властью всю свою жизнь, параллельно выучившись, получив среднее и высшее образование, защитив докторскую… Боролся, боролся – да и отбыл на Запад. Ну, а поскольку воспитан был всей своей жизнью борцом, чуть оглядевшись на новой родине, заметил и там множество несуразностей и беспорядков. И опять заголосил!

Но не тут-то было: если Запад охотно публиковал все его критические выступления по поводу огрехов советской власти, то наезды на себя он терпеть был не намерен. Зиновьева тут же перестали печатать. И пришлось ему, как следует проученному,возвращаться туда, где ранее ему …свободы не доставало. Где его критику терпели много десятилетий подряд – и карьерному росту не препятствовали. Чудеса да и только!

И вот я читаю предельно документальную биографию Солженицына: как его печатали и не печатали, за ним следили, власти обсуждали, где ему лучше дать квартиру, в Рязани или в Москве, при жене или при любимой женщине, дать ему выехать или придержать. Министр МВД докладывает …тому, кто выше, что человек этот – талантливый, лучше бы его не трогать. А вдруг Нобелевку дадут и как мы будем выглядеть?

Государство ведет себя сомнительно нерешительно. А Александр Исаевич прямо лезет на рожон! Какие-то открытые письма пишет писателям, а те – ему в ответ свое "фе!" Твардовскому то дерзит, то лебезит, сошелся с Ростроповичем, тот его вообще до небес возносит!

Господа, весь процесс "бодания" не пересказать, длился он после осуждения культа личности, в период оттепели, которая тоже не удовлетворяла нашего гения. В итоге – он оказался за границей. И этот период нет смысла пересказывать. Разумеется, пасквиль на СССР, грешивший откровенной клеветой и злобным тоном, очень кстати пришелся Западу. На гонорары можно было и поместье купить, и дом построить, и…

Но дело сделано, оплачено – и внимание угасло. Наш пророк, привыкший жить в эпатажном фейерверке, творить в лесной глуши не способен – и возвращается назад.

Но не так как Зиновьев, посыпая голову пеплом, а вот именно как ПРОРОК, который будет продолжать… обличать власть. Только не ту, советскую, которую общими с ним усилиями уже уничтожили, а новую. Теперь уже за то, что исчезло всё завоеванное советской властью. ЭТО НЕЧТО!