Аз победиши или Между землёй и небом - война

Унаследовав зал, Ким Цхай Чен решил, что унаследовал гораздо больше, чем просто стены и крышу. Он не знал, где отец и что с ним, жив ли, но он твердо знал - если тот вернется, сыну не должно быть стыдно смотреть ему в глаза. И Цхай НЕ закрыл школу таэ квон до. Пятнадцатилетний Ким объявил ученикам, что фамилия их Учителя не изменилась, и кто хочет, пусть остается. Четыре пятых не остались. О них жалеть и не стоило, ушли не бойцы, а те, кто просто хотел научиться давать в морду пьяному панку, приставшему на улице к твоей девчонке. С ними, конечно, ушли и почти все деньги, но к этому Цхай был готов. Бабушку забрала к себе старшая сестра, почерневшая от горя мама с сестренками на время переехали к родственникам в соседний город, в котором корейцев было намного больше, столько, что даже имелся отдельный корейский квартал. Оставшись один, Цхай начал претворять в жизнь свой план, выработанный в бессонные ночи после того, как стало ясно, что отец в ближайшее время скорее всего не вернется...

Когда год спустя Цхай привез маму и сестер обратно, они с удивлением обнаружили, что школа не только не перестала существовать, но и превратилась в нечто большее. Около двухсот мальчишек и девчонок от семи до восемнадцати лет возрастом называли себя "корейцами", и все они были настолько сплочены, что стоило кому-то тронуть одного или одну из них хоть пальцем, и приходилось иметь дело со всей бандой. По-другому на улицах Чайна-тауна, как, впрочем, и многих других кварталов города, молодежи было не выжить, и Цхай принял правила игры, внеся в нее свои коррективы. Ни один "кореец" никого никогда не грабил, нигде ничего не воровал и не был причастен ни к какой форме рэкета. Это было первое условие, обуславливающее "членство в клубе". Вторым было - тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. По этому поводу говорили и предполагали всякое, в том числе и детективы из местного 78-го участка, но доказать в суде задействованность "корейцев" в каких-либо противоправных действиях ни разу не удалось. Третьим, и самым главным, условием, о котором никто на свете, кроме самих членов "корейского клуба", не должен был знать, было желание воевать с триадами, заполонившими наркотиками не только Чайна-таун, но и весь город, в "сотрудничестве" с мафией, якудзой и прочими стаями хищников...

Проведя несколько доморощенных операций и удачно избежав раскрытия инкогнито противником, "корейский клуб" попал в поле зрения эФБээР. Федеральные агенты вышли на Цхая, и состоялся серьезный разговор. Он никому не верил, кроме членов своей банды, но федералы предложили разумный вариант сотрудничества, и он согласился... Его ДО было по пути с Законом. Через пару лет он, уже имея за плечами немалый опыт нелегальной войны, оказался в числе слушателей секретной Академии, расположенной в городке Хаззард, некогда знаменитом кентуккийском перекрестке скотогонных трактов, часто упоминавшимся в ковбойских историях. Теперь потомки коровьих пастухов обучались здесь тому, чему их предков учила сама жизнь - как оберечь стадо, дилижансы, почтовые поезда, прииски и честных переселенцев от угонщиков, убийц и грабителей. Некоторые "корейцы" также оказались в Академии. О них говорили всякое... Это был беспрецедентный случай, насколько Цхай понял. Членов молодежной уличной банды - с улиц в самую крутую федеральную спецшколу. Их ДО воистину было по пути с Законом... Однако - Путь один, но как ТЫ по нему идешь, зависит от тебя, и это не значит, что ВСЕ идут одинаково. Когда Цхай понял, что коррупция разъедает и Бюро, он, чтобы не погибнуть зря, воюя с ветряными мельницами, при удобном случае ушел в IP. Эта интернациональная организация, при всей ее кажущейся аморфности, выполняла свое предназначение зачастую эффективнее, чем национальные службы... В CIA Цхай не завербовался, хотя настойчиво предлагали, в политику он предпочитал не лезть... Как и в женитьбу, хотя пообещал маме, три года назад умершей от рака, что женится и много-много детишек будет бегать по его дому. Бабушка умерла еще раньше; младших сестренок Цхай всех пристроил в хорошие корейские семьи, жить-поживать, детишек рожать... А отец так и не появился, и никаких следов его Цхай не обнаружил, даже используя возможности, имеющиеся в распоряжении спецслужб. Отправляясь в отпуск летом на тридцатом году жизни, он в принципе был удовлетворен тем, как шел свой ДО сих пор. И с чувством глубокого удовлетворения отправился во Флориду, чтобы пожариться на солнышке, тепла которого ему обычно так не хватало. Практически на пляже его и разыскал курьер, доставивший экстренный отзыв в Контору...