Аз победиши или Между землёй и небом - война

- Э-э-э! - остановилась Сэра. - Накинь премиальные, парень, я гляжу, прогулка может быть опасной!

- Сколько там у нас осталось? - раздраженно, по инерции, спросил Грэй у Вилли.

- Где? - удивился Вилли. - Ты о чем? Если о том, что я подумал, то у меня ни капли не осталось, вот эта... - он ущипнул Пэтси за задницу, - все высосала. - Девица кокетливо улыбнулась и потерла ягодицу в том месте, где ее кусали пальцы Неудачника.

- В бумажнике, сексуальный террорист! Развоевался, ишь ты.

- А где бумажник? - озадачился Вилли.

- Я же его на стол бросал... - вспомнил Грэй. - Пэтси, где бумажник? - он придержал девицу за плечо и развернул ее к себе лицом. - На, возьми, - протянула она ему несколько похудевший кожаный домик для денег. Выражение лица у нее при этом было отчужденным, холодным, презрительным даже. - Мы не воровки. Я взяла, что нам причитается. И не бросайся так капустой, коли дорожишь ею безумно. Девки разные бывают...

"Ну-у, - подумал Грэй, - насколько я помню, иногда и прятанье капиталов за подкладку куртки не помогает. Одна жадная шлюха, давно, почти пять лет назад, в первые месяцы Дороги, ухитрилась и оттуда извлечь, покамест я дрых... Пришлось потом за нею и за попяченным ею талисманом гоняться, высунув язык... впрочем, это совершенно другая история...".

- Держи его при себе. Главное, не пропал, - с облегчением произнес Грэй. За него ведь пятнадцатью годами, утраченной дружбой и умершей любовью плачено, подумал.

- Ты не ответил! - ворвалась в разговор Беверли. Она все еще никуда не ушла. - Почему? Разве тебе со мной плохо?! Разве я не мила?!

- Ты мне надоела! - подло, но убедительно, соврал Грэй. - Иди спать, отстань! - у него не оставалось времени на долгие объяснения.

И еще одна Женщина теперь окончательно уверится, что все мужики коз-з-злы-ы!!!

Она посмотрела на него изумленно. Хотела что-то сказать, дрогнули губки, но промолчала. И вдруг в уголках ее бездонных зеленых глаз... Она резко повернулась и бросилась по коридору назад, чтобы никто не увидел ее слез. Грэй героическим усилием воли сдержал в цепях дикое желание услышать, _ч_т_о_ она сейчас о нем подумала. Он представлял, _ч_т_о_, но понял, что представлять - все-таки одно, а услышать, узнать - все-таки совершенно другое, жуткое такое, незабываемое в будущем, дело... Но иначе он с ней не мог поступить.

ПРОСТИ, БЕВ... Я никогда не забуду твой ПОЦЕЛУЙ. ПРОЩАЙ.

- Да, так сколько там осталось? - спокойно спросил он Пэтси.

- Две с половиной косых.

"Всего-то пять сотен взяла за все радости жизни, что мы с Вилли из них высосали, за все роскошные яства, что вкусила наша плоть?! - подумал Грэй. - Бог Мой... Дешево же вы себя цените, девочки... Возьми больше, зачем так мало...".

- Зачем так... - начал говорить вслух.

- Много? - настороженно посмотрела Пэтси на Грэя. - Ты считаешь, я взяла много?

"Свинья! - вспыхнули в мозгу Грэя обжигающие ненавистью мысли проститутки. - Подмахивай им тут, выкладывайся, улыбайся, глазки строй, дерьмо глотай, а им бумажек жалко! Говнюк, собачья кровь..."

- Вилли, Сэра, идите на улицу, - внезапно для напарника велел Грэй. Ждите в машине! - тон его был не допускающим возражений. СТАЛЬНЫМ.

Вилли схватил Сэру под локоток и они исчезли вмиг. "Говорит, значит, надо".

"Если бить полезет, - засквозила тревожная тема испуга в разъяренной мысленной композиции слов и образов, клокочущей в мозгу проститутки, молчать надо, не то Папа сгноит на перекрестках, выгонит из меблирашек, клиента лично прислал-то..."

Они стояли друг напротив друга. Девушка враждебно смотрела на клиента, огромного злобного мужика, способного, наверное, убить ее одним ударом, и дрожащей рукой протягивала ему бумажник. А он вдруг... сгорбился, закрыл глаза, обхватил себя за плечи крест-накрест руками, и замычал что-то, будто от боли застонал, аж покачиваться начал, влево-вправо...

"Боже Мой, они всемером за ночь едва сотню зарабатывают, раздираемый взрывом мучительного чувства стыда, подумал Грэй, раскачиваясь и пытаясь сжать себя тисками воли, чтобы не лопнуть, - она бешено обрадовалась, когда я бросил ворох бумажек на стол... она припрятала четыре сотни, целое состояние, у нее ребенок... Их же за десять баков на улицах режут, бывает... А лишняя пятерка за ночь унижений, за вереницу безликих тел, за стада бездушных скотов, за мутные потоки горечи, захлестывающие горло, за адскую боль в животе, за синяки и ссадины, за болезни и преждевременную старость, - почитай, счастье для них... Мы сами превратили их в самок, в игровые автоматы, за что же их винить, о Боже Мой, когда ответная ненависть бумерангом лупит в душу...".