Аз воздам

– Прости меня, – сжимая руку двоюродного брата, сказала Анна Ми. – Я сама не понимаю, что со мной сегодня. Ты просишь меня быть доброй к мадемуазель де Марни? Но разве можно относиться иначе к молодому, прекрасному существу с большими глазами и шелковистыми локонами? О, как легка для некоторых жизнь!.. Что я должна делать, Поль? Ухаживать за ней? Быть ее служанкой? Успокаивать в минуты грусти? Я сделаю все, даже если в ее глазах буду выглядеть жалкой калекой, безобидной, верной собакой… – И, взяв свою свечу, она быстро вышла из комнаты. – Верной собакой, которая может сторожить и… кусаться, прибавила она про себя. – Не верю я этой красотке. Да и во всей сегодняшней комедии есть для меня что-то не совсем понятное.

ГЛАВА IV ДЕНЬ В ЛЕСУ

Хотя июнь, июль и август и получили новые названия: мессидор, термидор и фрюктидор, но совершенно так же, как и прежде, одаривали землю теми же плодами, теми же цветами, украшали луга той же травой, а деревья – теми же листьями.

Молодая, жизнерадостная и непоследовательная Джульетта рвалась из города. Ей хотелось побродить по лесу, послушать щебетание птиц, полюбоваться зелеными лужайками. В одно раннее утро она вышла из дому в сопровождении Петронеллы. Они захватили с собой завтрак и проехались по реке до Сюрена. Отсюда Джульетта надеялась вернуться домой лесом. Разрушители Франции, казалось, случайно забыли старую деревушку. Джульетта провела в ее окрестностях счастливый день и, когда пришло время возвращаться в город, собралась в обратный путь с огромным сожалением, даже с грустью. Дорога шла лесом. Кудрявый орешник и молодые клены давали достаточно прохлады, а царившая тишина казалась особенно приятной после шумного Парижа.

Помня наставления госпожи Деруледе, Джульетта опоясалась трехцветным шарфом, а ее кудрявую головку украшала фригийская шапочка с обязательной розеткой на боку.

Собрав огромный букет из маков, маргариток и синих люпинов – природных цветов национального флага, – Джульетта, как сказочная фея, шла по лесу в сопровождении такой же сказочной старой волшебницы – Петронеллы. Вдруг какой-то шум в чаще заставил ее остановиться. Из зарослей орешника показался Деруледе.

– Мы так беспокоились за вас, – начал он, как бы извиняясь.

– Что пришли за мною сюда! – засмеялась Джульетта молодым веселым смехом девушки, сознающей свое обаяние.

Хотя она и провела время приятно, все же ей чего-то недоставало, было не с кем поделиться впечатлениями. И вот явился человек, с которым можно поговорить и даже посмеяться.

– Мне сказали, что вы отправились в Сюрен, намереваясь вернуться лесом. Поэтому мне и удалось отыскать вас.

– Очень сожалею, что причинила вам новое беспокойство. Я уже и так доставила вам немало хлопот.

– Хлопот? Нет, благодаря вашему безумному поступку, с души моей снят тяжелый груз.

– Почему?

– Я никогда не надеялся, что судьба мне поможет оказать услугу одному из членов вашей семьи.

– Я знаю только то, что вы спасли мне жизнь, что я все еще в опасности и что своим спасением обязана вам.

– А известно ли вам, что смертью вашего брата вы также обязаны мне?

Джульетта не отвечала. Как мог он так вдруг неосторожно коснуться ее болезненной раны?

– Я не надеюсь на то, что вы поймете, чего мне стоило это признание, но я должен был сделать его; если бы вы это узнали через несколько лет, то пожалели бы о днях, проведенных под моей кровлей. Ваш брат убит мною на дуэли, к которой он сам вынудил меня…

– К чему вы мне это говорите? Я ведь все равно не смогу уже услышать эту историю из уст моего бедного брата.

Деруледе молчал. Несмотря на слезы, застилавшие ее глаза, Джульетта все-таки видела, как глубоко он страдает, и пожалела о своих жестоких словах. Она чувствовала, что в ее душе борются какие-то два враждебные начала.

В лесу царила полная тишина. День клонился к вечеру. Молодые люди приближались к шумному, бурному, страшному Парижу. Они были уже недалеко от заставы, когда в воздухе прогремел ружейный выстрел.

– Закрывают заставу, – сказал Деруледе. – Как я рад, что мне удалось найти вас в лесу!

– Вы очень добры… Я… не хотела говорить то, что только что сказала. Будет лучше всего, если я уйду из вашего дома, – я так дурно отплатила вам за ваше гостеприимство.

– Ваш уход убьет мою мать, – едва ли не грубо ответил Деруледе, – она успела полюбить вас. Притом она знает, что вам грозит вне нашего дома. Мое присутствие не будет более оскорблять вас.

– Вы уезжаете?

– Нет, но я получил место смотрителя Консьержери.[9]

– Тюрьмы, где бедная королева…

Но тут Джульетта опомнилась: такие слова означали измену нации.

– Не бойтесь, – успокоил ее Деруледе, – я сам готов повторить ваши слова: бедная Мария Антуанетта!

– Вы ее жалеете? Но ведь вы – член Национального конвента, который будет ее судить, приговорит к смерти и казнит, как бедного короля.

– Я – член Национального конвента, но я не приговорю ее к смерти. Я принял должность смотрителя Консьержери, чтобы помочь королеве, насколько хватит сил, – спокойно ответил Деруледе.

– Когда же вы покидаете свой дом?

– Завтра вечером.