Азагот (ЛП)

– Восстание. – Протянув руку к столу, он резко схватил бутылку рома с кипы бумаг. – Я дал им убежище. Место, где они жили в безопасности и готовились к предстоящему Вознесению. Я намеревался сделать Метикора своим преемником и однажды передать ему управление Шеул-гра.

Лиллиана моргнула.

– Но ты же бессмертный. Тебе не нужно заморачиваться на преемников.

Он горько рассмеялся.

– Заморачиваться? Серьёзно? Думаешь, мне нравится жить в изоляции? Тебе бы хотелось проводить всё время в одиночестве? – Азагот отпил из бутылки и бросил её в камин. Та разбилась, а из-за алкоголя пламя дико вспыхнуло. – Я хотел выбраться отсюда. Вот почему проводил всё время, меняя смерть на информацию. Я понимал, что когда-нибудь найду того, кто может дать мне то, что хочу. – Выражение лица Азагота превратилось в маску ярости, сквозь которую Лиллиане удалось увидеть его внутреннего зверя. – Несколько веков назад Метикор решил сместить меня с должности. Он и сотни его братьев и сестёр попытались меня убить. Они решили, что лучше будут править в этой реальности, чем играть защитников для людей, которые в них нуждались.

Лиллиана даже представить себе не могла, каково это оказаться преданным собственными детьми. Особенно после того, как он предложил им безопасное место для того, чтобы жить и быть сплочёнными, как семья. Что за неблагодарные? Лиллиана отдала бы всё, чтобы иметь семью.

– Не все из них восстали, – продолжил Азагот. – Горстка Мемитимов осталась жить здесь, пока не взломали первую печать Всадников Апокалипсиса. Тогда для них начался хаос. Люди, за которыми они присматривали, оказались в опасности, и Мемитимы оказались слишком заняты, чтобы вернуться в этот мир. Многие умерли. Никто не вернулся. Та небольшая жизнь, что зародилась здесь, умерла.

Теперь Лиллиана ощутила дикий холод и ещё сильнее закуталась в одеяло.

– Никто?

– Меня навещает одна из моих дочерей – Идесс. Но и только тогда, когда есть неотложное дело. Я могу лишь надеяться, что план Метикора удерживать всех подальше отсюда, на неё не возымеет действия. Она оставила статус ангела, чтобы быть со своим супругом демоном-Семинусом, – поэтому правила Мемитима на неё не должны распространяться.

– Ты действительно любишь своих детей, – пробормотала Лиллиана.

Азагот посмотрел на неё покрасневшими глазами.

– Я их не любил, – произнёс он напряжённо. – Я ощущал к ним лёгкую привязанность. До этого момента. Пока ты не освободила мои эмоции, которые, как я думал, очень прочно заперты. Теперь я люблю своих детей. – Он поднял острый обломок камня и Лиллиана с ужасом осознала, что это был осколок разбитого ею шпионского камня. – И больше их не увижу.

О... боже. Лиллиана сглотнула, отчаянно пытаясь удержать завтрак в себе.

– Ты ведь можешь добыть другой камень, да? – Её голос дрожал.

– Да, но они позволяют шпионить только за теми, кто дал на это согласие. А сейчас, наверное, Метикор настроил всех против меня.

– Прости меня, – прошептала Лиллиана. – Мне так жаль. Я никогда раньше не ревновала, поэтому не знала, как с этим справиться. Это меня не оправдывает, но, пожалуйста, поверь в то, что мне очень жаль. – Она глубоко вздохнула и посмотрела Азаготу в глаза, отчаянно желая, чтобы он увидел её сожаление. – И очень прошу прощения за то, что осуждала тебя как отца. Наверное, я спроецировала на тебя свои проблемы.

Азагот прищурился.

– Свои проблемы?

– Мой отец... он был... – Лиллиана хотела произнести "как ты", но Шаниэль не имел с Азаготом ничего общего. – Он был донором спермы. И ничего более. После смерти моей матери, он не хотел иметь со мной никакого дела. Ублюдок бросил меня в военной академии ангелов.

– Что он сделал? – Азагот так сильно стиснул челюсти, что затрещали кости. – Надеюсь, он с тех пор молит тебя о прощении. А ты посылаешь его на хер.

Лиллиана едва не рассмеялась. Она не посылала отца. Впитывала каждую крупинку внимания, что он ей оказывал.

– Он отказывается видеться со мной.

Глаза Азагота вспыхнули кроваво-красным.

– Он не заслуживает быть отцом. Он не заслуживает даже камня наблюдения.

От воспоминания о разбитом камне выражение лица Азагота стало жёстким, а затем пустым, и Лиллиана вскочила на ноги, готовая пасть у его ног и вымаливать прощение.

– Азагот...

– Не стоит. – Он вскочил с кресла. – Сейчас я не могу оставаться с тобой.

С таким же успехом он мог вогнать ей кол в сердце, насколько ей было больно.

– Хочешь, чтобы я ушла? – спросила она.

– Даже если бы ты могла уйти, я этого не хочу. – Он печально улыбнулся. – Я говорил, что хочу тебя, и это не изменилось. Вопреки всему, я хочу тебя даже больше. Ты всё, что у меня осталось. – Он резко поднял руки почти в защитном жесте. – Но держись от меня подальше. Пока.

С этими словами он вышел из кабинета, и вот тогда Лиллиану стошнило.

Прощай завтрак.

Глава 17